Один из рассказов назывался «В мировом пространстве». Речь там шла о путешествии на Луну.
Циолковский еще только обдумывал пути достижения космических высот, еще не был найден им и тот снаряд, который вынесет землян за пределы атмосферы, а Морозов уже писал о полете к Луне на космическом корабле типа ракеты.
Когда же возникла у него эта мечта о путешествии в просторы космоса, неудержимая тяга в бесконечные глубины Вселенной? Очень рано. «Еще мальчиком, — вспоминал Николай Александрович, — чувствовал я себя как бы на берегу бездонного океана. Берегом его была Земля, на которой я жил, а бездонным океаном представлялось мировое пространство передо мною и надо мною. И сколько в нем было неведомого!».
Все происходило будто в каком-то чудесном сне, но «так живо, так ярко». В каюте космического корабля Морозов видел своих товарищей по заключению. «С невообразимой скоростью, — писал он в рассказе о полете на Луну, — мы залетали все выше и выше». Через несколько часов путешественники вышли за пределы земного притяжения. Наступила невесомость. «Для нас, — рассказывал Морозов, — более не было ни верху, ни низу». Они совершенно потеряли силу тяжести и могли свободно плавать внутри корабля, наподобие рыб. «Стоило нам сделать несколько движений руками, и мы переплывали на другую сторону каюты».
Никто до Морозова так ярко и точно не описывал проявление невесомости в космическом полете, те удивительные ощущения, которые испытают космонавты лишь много десятилетий спустя. А он представлял это необыкновенное состояние столь ясно, как будто и в самом деле довелось ему совершить полет на Луну и обратно.
Вот одна из его спутниц, Вера Фигнер, знаменитая революционерка, резким движением руки качнула стакан с водой. «Оставшись в воздухе, — рассказывал Николай Александрович, — вода сейчас же приняла шарообразную форму и поплыла- среди нас подобно мыльному пузырю».
Кто-то крикнул: «Идите пить воду!» Все зашумели и, махая руками, наперегонки поплыли к блестящему шару. Они резвились, как дети. Каждый старался первым дотянуться ртом до водяного шара. Кувыркались. Висели вниз головой. Отталкивались от стенок и по инерции легко перелетали через всю каюту.
«Мне тоже было необыкновенно радостно, — признавался Морозов. — Да и как не радоваться. Разве не сбылась моя заветная мечта? Разве не несемся мы теперь в бездонную эфирную глубину?»
Между тем корабль стремительно приближался к Луне. Вот уже ее поверхность заняла половину небесного пространства. Стали ясно видны лунные кратеры, разбросанные на желтоватых плоскогорьях. Пришлось, как писал Морозов, «дать задний ход машине» и замедлить скорость. Мягкая посадка прошла благополучно. Путешественники — на Луне.
Удивительное совпадение! Примерно в то же время научно-фантастическую повесть о путешествии на Луну пишет и Константин Эдуардович Циолковский. Происходит оно также во сне.
С тех пор мысль о полетах в просторы Вселенной уже не покидала Морозова. Находясь в заключении, «заживо погребенный», он писал: «Я улетал мечтою еще далее, за пределы вечного дня, туда, где солнечный свет, постоянно слабея, сменяется новой областью тьмы».