По-фински «луоннон суоелия» означает «охранники» или «защитники природы». Само нынешнее время заставило объединить усилия клуба «Путешествия в защиту мира и природы» при Советском комитете защиты мира, «Союза сторонников мира Финляндии» и «Союза охраны природы Финляндии», чтобы вместе взяться за решение неотложных задач. Соседи встретились, чтобы вместе провести первую советско-финскую экологическую экспедицию.
Наш маршрут начинался в Хельсинки, прошел через ряд городов на юге страны. Затем тридцать участников экспедиции — экологи, студенты, рабочие, юристы, журналисты и врачи — проплыли на лодках по озеру Сайма, реке Вуоксе и закончили путешествие на советской земле.
— Не видите, сони, что уже утро! — такими словами поднял нас хозяин Хейки Рапо. — Вставайте, а то плесну холодной водой! — восклицал он, перемежая русские слова с финскими.
Это он встретил нас накануне вечером и первым делом повез на пресс-конференцию. Там мы познакомились с другими участниками похода. Мы поднимались, а Хейко наставлял:
— Уезжаем на целый день в Суо-менлинну. А вечером встреча в Центре охраны природы.
Мы быстро позавтракали и отправились на пристань, где нас ожидал небольшой пароход.
Суоменлинна — это финское название Свеаборга. Хейки во время плавания рассказывал, что эту старинную крепость основали на островах еще шведы для защиты Хельсинки. Свеаборг считался самой неприступной крепостью северных стран и даже назывался «Северным Гибралтаром», но с 1809 года, когда Финляндия вошла в состав Российской Империи в качестве Великого княжества, здесь обосновалась до 1917 года одна из баз Балтийского флота.
Свеаборг удивляет и манит с первых шагов. Мы пробираемся по развалинам старого форта, заросшего кустарником, поднимаемся на бункеры, глубоко ушедшие под землю и глядящие оттуда пустыми глазницами амбразур, фотографируемся у пушек на фоне цветущей сирени. И меня все время не оставляет ощущение, что Хейки не случайно привез нас в военную крепость.
У Хейки Рапо непросто сложилась жизнь. Карельский мальчик много скитался по свету. Когда немцы еще оставались на севере Финляндии, его призвали в армию. Вместе с другими финскими солдатами гнал он остатки гитлеровцев из Лапландии. Там, в Лапландии, встретил он и весну Победы, и весну своей жизни. Подруга его оказалась местной жительницей, там они отпраздновали свадьбу, Лапландия и стала его домом.
Мы сидели у старых пушек, и глаза Хейки скользили по заплывшим бункерам. Могучая в прежние времена военная сила дремала в каменистом теле острова. Шведы, русские... Здесь был и оплот финской военщины, стоял гитлеровский гарнизон.
Сейчас, когда эти остатки военного, разрушительного прошлого ушли в землю, скрыты зеленым ковром, Хейки не хочет вспоминать войну и смерть. Он говорит о суровой Лапландии, где много лет учил детей ботанике, любви к лесам и озерам, где теперь руководит организацией друзей защиты природы. Его беспокоит не туманное прошлое, а беды, нависшие теперь над всем живым, над травами, землей и водой.
— Масса проблем по защите природы, об этом мы будем говорить на встрече. А сейчас я хочу сказать только об одном печальном событии, которое может повлиять на будущее всего человечества. Мои друзья, — говорит Хейки, — больше всего обеспокоены «парниковым эффектом». Повышение температуры на планете, отмечаемое повсеместно, из-за промышленных выбросов, много меняет в климате планеты. Усиливаются дожди, зима в нашем Ро-ваниеми станет такой же мягкой, как ныне в Турку, а озера в Южной Финляндии перестанут замерзать. На севере начнутся наводнения, а на юге — засуха. А дальше цепочка потянется — начнут гибнуть леса, животные. И все эти беды человек сам на себя накликает...
— Ну, Хейки, слишком мрачная картина. Когда это будет...
— Когда? Мои друзья-ученые подсчитали, что к двухтысячному пятидесятому году в странах Северной Европы температура повысится зимой на шесть—восемь, а летом на четыре—шесть градусов. Осадков у нас будет выпадать на пятнадцать— тридцать процентов больше, чем теперь. Вот и подумайте над этими цифрами.
— Все же не скоро, мы-то не увидим...
— А детям что оставим?
Мы спустились по крутой тропе к морю, спугнув уток, которые нежились в лучах солнца. Я заметил, что только мы, приезжие, были одеты тепло, в куртках, свитерах, в то же время финнам не было холодно, хотя на них были легкие летние спортивные костюмы. Вот что значит закалка.
У причала хельсинской гавани нас ожидала симпатичная девушка с ясными синими глазами и распущенными по спине длинными волосами цвета спелой пшеницы. Она представилась — Лаура Расонен, студентка биофака столичного университета. Она много ездит по стране, несколько раз бывала на озере Инари в составе экспедиции по защите северных лесов. За озером лежат земли саамов, Лаура с друзьями в деревне у озера Инари основали трудовой лагерь, в который ездят каждое лето.
— Мы стали друзьями саами, —говорит Лаура. — Их заботы — наши заботы.
Незаметно мы пришли в Центр защиты природы. Там нас ждали Терхо Пуотанен, секретарь Центрального бюро «Союза охраны природы». Он рассказывает о добровольных объединениях, в которых тысячи защитников природы делают полезные дела во всех регионах страны. Мы узнали, как удалось создать Национальный парк имени Кекконена, как друзья природы уговорили владельцев лесных участков продать эти леса государству. Теперь они заняты новым делом: спасением озера Сайма от загрязнений отходами промышленных предприятий.
Неприметная тропа все дальше уводит нас в глубь леса. За спиной стихает шум города. На опушке леса нас ожидали местные «охранники природы». Было воскресенье, святой для каждого финна день отдыха. Местные жители любят отдыхать здесь целыми семьями. Широкоплечий молодой человек лесовод Теро Мюллювирта стал нашим переводчиком. Прежде всего перевел свою фамилию: «Мельничный поток» — вот как это поэтично звучит. Среди защитников природы — люди разных профессий. Всех их объединила организация «Охрана природы Восточной Финляндии». Примером их полезной деятельности служит этот заповедник. Небольшой остров в устье реки Порвонйоки, на который мы перебираемся по узкому мостку. Еще недавно здесь продавались участки лесозаготовителям, а сейчас город владеет островом.
Все незаметно разбрелись. Странная звенящая тишина стояла в островном лесу, прижатом городом к берегу реки. Внезапно раздался осторожный посвист, потом короткие, летящие как стрелы трели, и вот уже в качающихся вершинах, в бегущих облаках, в синем небе звучит и крепнет птичье многоголосье. А на траве замерли, прислушиваясь к этому звуку, белоголовые финские девочки, так похожие на наших. Волшебная минута. Но только минута. Катер движется вдоль берега, и мы видим масляные разводья на воде, черную зловещую полоску дегтя у самого края, где вода соединилась с землей.
Проплываем под деревянным Королевским мостом, когда-то связывавшим Восточную Финляндию и Россию.
Около моста женщины стирают белье, но как объяснили наши спутники, при стирке пользуются не химическими порошками, а специальным органическим раствором, не загрязняющим воду и обладающим приятным ароматом.
— Конечно, в старые времена речка была другой, — говорит Теро. — Разной рыбы в ней водилось много. Но вот беда — на ней была сооружена плотина да еще без рыбопропускных приспособлений. Поэтому и перестала подниматься по реке с моря рыба ценных пород. Ну конечно, и сток отбросов в реку возрос. Берем из нее воду не для питья и даже не для огородов — чтобы овощи ничего дурного в себя не впитывали. А только на поля. Да и то с опаской. Спасение реки — очередная наша задача.
Выше по течению, километрах в ста, предприятия города Лахти также спускают грязные сточные воды. Коммуны городов заключили соглашение с требованием строительства очистных сооружений.
Проплываем мимо укрепленных камнем берегов, на зеленых холмах видны опрятные домики «немецкой слободы». Ниже деревни сверкают 'на солнце косы — крепкие мужчины идут полукругом по широкому лугу.
Около домов лениво машут крыльями ветряки, именно они обеспечивают каждое хозяйство электричеством.
— «Немецкая слобода» недавно выдержала нелегкое сражение, — продолжает Теро. — Выше деревни строители хотели взорвать скалу, чтобы спрямить дорогу, а камень использовать для сооружения моста. Но община не дала. Нельзя, доказали местные жители, нарушать такую красоту.
Неторопливо мы поднимаемся по узенькой улочке к дому Коура. Дома в деревушке вытянулись вдоль берега. Они выкрашены в традиционный кирпичный цвет. Любимый цвет финского земледельца, всегда мечтающего иметь такой дом с небольшим участком земли. Коура давно задумал построить такой дом. Собрался он с приятелями — целая артель, купили старые развалюхи на берегу реки, старательно их обновили, реставрировали. Именно реставрировали, так как перестраивать нельзя, чтобы не изменить вид старого дома, не испортить давно созданного облика улицы, набережной.
Мы осматриваем просторный дом, поднимаемся по скрипучей лестнице на второй этаж. Хозяева с гордостью показывают нам старинную реставрированную деревянную мебель, великолепную изразцовую печь, какие у нас теперь и увидишь разве только в музее.
— Жаль не увидите дом осенью, когда все доделаем, — сокрушается Коури. — Приезжайте еще, посидим, побеседуем.
Перед поездкой в Финляндию я прочитал у писателя Топелиуса о финнах: «Общими природными чертами этого народа являются внутренняя сила, сдержанность, настойчивость, привязанность к старому и нежелание нового, твердость в исполнении обязанностей, стремление к свободе, правдивость... Финна можно узнать по замкнутому и осторожному поведению. Ему требуется время для заведения знакомства, но потом он становится преданным другом».
В доме Коури, так добросовестно восстановленном, мне вспомнились другие дома, исторические памятники великого прошлого России, с которыми совсем не церемонились. Какое же давление пришлось выдержать нашим душам, чтобы так деформировалась историческая память. А семейные узы, а- отношение к земле, к своему делу, к красоте земли? Все, все это извечно составляло народную суть, но как это искажено и переломано в современном человеке...
Когда останавливаешься в любом финском городке у ровно подстриженных газонов,- тщательно ухоженных садиков, полыхающих красками цветников, невольно сравниваешь их с нашими зачастую убогими, загаженными скверами. А финские опрятные вымытые улицы, дороги?
Да, время изменяет многое, даже характер народа. Мы не заметили особой «замкнутости» у наших знакомых. Хотя следует сделать скидку на то, что уважаемый Топелиус писал о финнах прошлого столетия. В правильности мысли писателя, что только хорошо узнав человека, финны становятся преданными друзьями, мы убеждались на всем протяжении пути нашей экспедиции.
...Здание из серого кирпича стоит на окраине города. Внешне напоминает то ли часовню, то ли молельный дом. Это впечатление усиливает золоченый крест над входом и надпись: «Приют для моряков». Вероятно, подразумевались моряки, терпевшие различные бедствия в житейском море. Этот дом в Ловисе в один из дней гостеприимно распахнул перед нами двери. Нас встретила здесь местная учительница Мария Хувонен. Она активистка местного объединения сторонников мира. У Марии широкий круг интересов. Зная отлично английский и шведский языки (это ее специальность), она увлекается историей культуры и литературой. Много путешествует, побывала в нескольких европейских странах, причем в Италию ездила на велосипеде.
— А прошлым летом на велосипеде прокатилась в Лапландию, пятьсот километров в один конец, — рассказывает она.
Мария помогает изучать финский язык эмигрантам. Занимается с местными шведами. Как известно, Швеция в XII веке подчиняла финские земли. Оказавшаяся под шведским господством территория называлась «Финляндия и восточные земли», а позже просто Восточная страна. Совместная финско-шведская история, длившаяся многие столетия, оставила свой отпечаток. Но сегодня только шесть процентов населения страны говорит на шведском как на родном.
Однако шведское население ничуть не ущемляется в правах. Участвует в парламентских выборах, в правительство входит Шведская народная партия, выпускается старейшая в Финляндии шведская газета, основанная после автономии, предоставленной Финляндии в 1809 году царской Россией. В Ловисе также выходит местная газета на шведском языке, есть школа, где преподавание ведется на шведском.
Массивное здание местной церкви выглядит очень внушительно. Каменные ступени ведут к деревянным дверям входа, обрамленного коваными старинными фонарями. Из бокового входа вынырнул невысокий полный человек и приблизился к нашей группе. Только темная рубашка со стоячим воротником и белой вставкой впереди выдавала служителя церкви. За очками на круглом лице светились внимательные глаза. Доброжелательно пожав нам руки, представился: Матти Хининен, председатель сторонников мира в Ловисе. И сразу же пригласил вечером к себе в гости.
Одноэтажный домик пастора был окружен лужайкой. Мы прошли в гостиную. Скоро завязалась оживленная беседа, обстановка сделалась непринужденной. Здесь были сторонники мира, защитники природы, потому и темы разговора были близки каждому. С беспокойством говорили о том, что не все даже в городском совете понимают обстановку в мире. Серьезные опасения внушала всем ухудшающаяся экологическая обстановка в Европе.
Входит разрумянившаяся хозяйка и приглашает всех на лужайку отведать блинов. Гостей много, и вокруг жаровни под ярко-красным тентом столпились добровольные помощницы, уверяющие, что тоже могут испечь тонкий большой блин и не испортить его, переворачивая. Блины удались на славу, особенно вкусны они, если их запивать молоком.
Подошли соседи, у кого-то оказался в руках аккордеон. Было за полночь, а разговоры не утихали. Для доброго дела люди собрались.