Скрипя подвесками, машина катила по шоссе, ведущему в Дондо. Справа к дороге подступала темная стена джунглей, слева полого холмилась желтая саванна с редкими зелеными вкраплениями кустарников и одинокими баобабами. Минут через тридцать после выезда из Бейры из-под капота повалили клубы пара, застя лобовое стекло, и Жозе, свернув на обочину, заглушил двигатель.
— Перекусим, пока мотор остынет, — предложил он и достал из-под сиденья бумажный сверток. — Нам ведь все равно торопиться некуда, не так ли?
Торопиться нам, действительно, было некуда. На судно я должен был вернуться к наступлению сумерек, а день еще только-только начинался.
Накануне Жозе предложил мне поездку по окрестностям Бейры, и, несмотря на строжайший запрет консула переступать городскую черту, я не смог отказаться от поездки. Я был уверен, что все обойдется и ни одна живая душа ни на судне, ни в консульстве не узнает о моем самовольстве.
Мы устроились в тени старой пальмы. Жозе вывалил на брезент нехитрую снедь: печеные корни маниоки, кукурузные лепешки и пару кокосов в зеленой кожуре.
— Назовем нашу трапезу ранним ленчем, — улыбнулся он и двумя ударами ножа снес верхушку ореха. — Обедать будем у меня дома. Идет?
Я глянул на дорогу и на светлой полоске шоссе, упирающейся в небо с низкими облаками, различил темные человеческие фигурки. Люди медленно спускались вниз.
— Жозе, бандиты!
Он рывком вскочил на ноги, прикрыл руками глаза от солнца.
Консул предупреждал, что шоссе Бейра — Дондо в сфере действия банд.
Я бросился к машине, опустил капот, повернул ключ зажигания — джип покорно заурчал. Влажные ладони скользнули по баранке.
— Жозе, в машину!
Всего метров четыреста — пятьсот отделяли нас от людей, спускающихся по шоссе. Их было человек двадцать.
На виске громко пульсировала жилка. Мешая дышать, в горле остановился волосяной ком. Впервые в жизни я был так близок к опасности. Я ощущал ее почти физически.
Жозе почему-то мешкал, а я все нажимал и нажимал педаль акселератора, боясь, что двигатель заглохнет.
Люди были одеты в защитную форму. Мелькнула мысль: «А может, это вовсе и не бандиты, а солдаты народной армии? Бандиты из МНС выходят на разбой только ночью...»
Незаметно уйти от них было уже невозможно. Они нас хорошо видели, но почему-то не ускорили шага, не разорвали тишину утра автоматными очередями. Может быть, одинокий джип на дороге не представлял для них интереса?
Дрожь в руках прекратилась. Я включил заднюю передачу и развернул джип.
— Жозе, в машину!
Он раздраженно махнул рукой, заглушая шум двигателя, прокричал:
— Не насилуйте акселератор — мотор сорвете!
Я не понимал его спокойствия. Бандиты были совсем рядом. Уже различались черные пятна их лиц. На груди негра, идущего впереди и чуть сбоку, я разглядел черточку автомата.
— Глуши мотор! — крикнул Жозе. — Это — пленные.
— Какие пленные?! — взорвался я. — У них автоматы!
Жозе шагнул к джипу, беззвучно рассмеялся, подбросил на ладони зажигалку:
— Автоматы у конвоиров, камарадо Леонидо.
Из-за поворота на шоссе вытягивалась колонна грузовиков. Освобождая им путь, я вырулил на обочину, заглушил двигатель, выбрался из джипа. Холодный пот заливал глаза.
Грузовики обдали меня теплой волной бензина и пыли и заслонили людей, спускающихся по шоссе.
Подошел улыбающийся Жозе.
— Излишние эмоции вызывают ишемическую болезнь сердца. Не так ли, доктору Леонидо? — Он покачал головой. — Ну и напугали же вы меня!...
Да, это были пленные со связанными за спиной руками. Один из конвоиров подошел к нам, заговорил с Жозе.
Одежда конвоиров и пленных ничем не отличалась: матерчатые кепки-фидельки с длинными козырьками, пятнистые куртки, тяжелые ботинки с высокой шнуровкой.
Конвоир, разговаривающий с Жозе, насмешливо стрельнул в меня глазами, протянул руку.
— Здоров, руссо!
Я машинально пожал его жесткую ладонь, попытался улыбнуться, чувствуя, что улыбки не получается. Недавний страх не уходил.
Конвоиров было четверо. Бандитов восемнадцать. Я обратил внимание на совсем юное лицо со следами татуировки на щеках, на тонкую цыплячью шею, торчащую из широкого ворота куртки. Бандиту было лет шестнадцать-семнадцать, не больше.
Бандиты прошли мимо, даже не глянув в нашу сторону, и ничего, кроме тупой усталости, я не прочел в их лицах.
Жозе опустился на край брезента, потянулся.
— А не продолжить ли нам ленч, камарадо Леонидо? — И повторил фразу, сказанную минут десять назад: — Ну и напугали же вы меня.
Мне хотелось поскорее вернуться в Бейру и не испытывать судьбу еще раз.
— Скажите, Жозе, чем знаменит город Дондо и что мы забыли там?
Он лениво пожал плечами, надкусил корень маниоки:
— В Дондо мы с вами ничего не забыли, а знаменит городок своим цементным заводом — крупнейшим в Мозамбике. Правда, завод практически бездействует из-за отсутствия сырья: дорога, ведущая к карьеру, перерезана бандитами из МНС. Кстати, их главная база тоже угнездилась в нашей провинции, в районе заповедника Горонгоза.
Накануне консул рассказывал, что провинция Софала выбрана бандитами не случайно. Это главный экономический центр страны. Некогда две трети сахара, производимого Мозамбиком, приходилось на Софалу, здесь же заготовлялась почти вся древесина, идущая на экспорт, провинция обеспечивала страну цементом. Именно через Софалу проходят все коммуникации, связывающие юг и север страны, нефтепровод, железнодорожные ветки на Малави и Зимбабве. Эти страны, не имея выхода к морю, получают и отправляют грузы через Бейру.
— Жозе, а много бандитов в джунглях?
— А кто их считал?.. Одни говорят пятнадцать тысяч, другие — тридцать.
Сорванные ветром, над шоссе медленно кружили желтые стрелки пальмовых листьев. Одна из них мягко коснулась моего лица.
— В Родезии, где формировались первые банды МНС, — тихо проговорил Жозе, разглядывая листок на брезенте, — думали, что мы, как эти листья: один порыв ветра и нас нет. — Он смолк, чему-то улыбнулся.
Я знал, что сама организация МНС была создана родезийской секретной службой. В двадцати километрах от Солсбери находилась тайная база, где натаскивались наемные убийцы и засылались на территорию Мозамбика.
В Родезии победили патриотические силы — нет больше такой страны. Есть Республика Зимбабве. Нет и Солсбери — есть город Хараре. Но остались бандиты, нашедшие себе нового хозяина, — Преторию.
— А знаете ли вы, Леонидо, — неожиданно спросил Жозе, словно подслушав мои мысли, — что все главари МНС — кадровые офицеры вооруженных сил ЮАР?
Я знал это.
— А что из этого следует? — спросил он и прищурился. — А из этого следует, что бандиты — составная часть армии ЮАР. Фактически в Мозамбике идет необъявленная война. И довольно долго, с семьдесят девятого года. Бандиты избегают открытых столкновений с частями народной армии. Они действуют только ночью. Сжигают деревни и сельхозтехнику, угоняют в джунгли крестьян, блокируют дороги и уничтожают транспорт. Террор и экономическая дестабилизация изнутри — вот чем сейчас занимается МНС.
— Когда-нибудь покончат с бандами?
— Думаю, скоро. Республика сделала все, чтобы покончить с этой нечистью.
— Ну, например? Жозе загнул палец.
— Принят закон о всеобщей воинской обязанности. Это во-первых. Во-вторых, — он прижал к ладони еще один палец, — созданы отряды народной милиции. И наконец, в-третьих, и это, по-моему, главное: партия ФРЕЛИМО считает, что в целях самообороны необходимо вооружить все гражданское население страны. У нас, в Бейре, уже организованы курсы по владению стрелковым оружием. Три тысячи мужчин и женщин занимаются на этих курсах. И это только начало! Только начало, — жестко повторил он.
Над желтой саванной нависало темно-лиловое небо. Солнце пряталось за низкими облаками.
Жозе глянул на часы:
— Однако наш ленч затянулся. Пожалуй, в путь?
— В путь так в путь, Жозе, но только не в Дондо.
Он снисходительно улыбнулся...
Мы возвращались в Бейру. Отдохнувший джип резво бежал по дороге. Позади в небе полыхали молнии, похожие на синие магниевые вспышки. Фиолетовая мгла закрывала горизонт, размывала серую ленту шоссе и зубчатую кайму джунглей вдали. Тропический ливень шел по пятам, догоняя джип.
Жозе молчал. Неслышный ветер раскачивал тонкие стволы пальм по обочинам, гнал под колеса красные хвосты пыли.
Мне хотелось расспросить Жозе о бандитах, но что-то останавливало. Возможно, стыд за недавнюю трусость.
Машина въезжала в город. Вдоль шоссе замелькали нарядные коттеджи, утопающие в зелени.
— Вот здесь я и живу, — сказал Жозе, поворачивая ключ зажигания. — Добро пожаловать в мою обитель.
Улыбаясь, он проговорил что-то еще, но рухнувший с неба ветер заглушил слова.