Боярин Борис Иванович Морозов, «дядька» Алексея Михайловича и фактический правитель в начале его царствования, оставил о себе не лучшую память: временщик, интриган, властолюбец, вымогатель... Современники, впрочем, относились к нему не столь однозначно.
В «Житии милостивого мужа Федора Ртищева» он «крепкодушен и смотритель дел царских прилежный». В описании Августина Мейерберга - «хитрый наставник», который держит «по своему произволу скипетр, чрезвычайно еще тяжелый для руки юноши».
Родился Борис Иванович Морозов в 1590 году. Угодив в Смуту, не отметился ни как герой, ни как изменник. Поставил свою подпись под Утверждённой грамотой об избрании Михаила Федоровича на царство в 1613 году и был зачислен в состав дворца. Первая придворная должность Морозова, «комнатный стольник», открыла ему доступ в святая святых – в «государевы комнаты», внутренние покои. Даже обладатели высоких думных и дворцовых чинов пасовали перед такими счастливчиками. Один из немногих, он мог объявлять о пожалованиях во Дворце «государевым словом».
Михаил Федорович РомановМорозов не чурался дворцовых интриг, и притом настолько умело лавировал между «партиями», что сделался наставником и незаменимым слугой Алексея Михайловича. А когда над наследником престола сгустились тучи в связи со сватовством датского «королевича Вольдемара» к дочери Михаила Федоровича царевне Ирине, Борис Иванович предпринял все меры к тому, чтобы расстроить брак.
По преданию, финал настолько потряс Михаила Федоровича, что тот слег и больше не поднялся. 13 июля 1645 года первого Романова не стало. Хлопоты с воцарением Алексея Михайловича потребовали мер решительных и быстрых. Пришлось даже менять первоначальный текст присяги, где имя вдовой царицы, Евдокии Стрешневой, стояло перед именем сына.
Усилиями Морозова все препятствия были устранены. Воспитанник боярина взошёл на трон как законный и богоданный правитель, а такое на забывается. Боярин сумел женить царственного воспитанника на дочери своего выдвиженца Ильи Милославского Марии, сам же взял в жены ее сестру Анну. Отныне Морозов выстроил прочнейший «бастион» от нападок недругов – родство с царем. Он первенствовал в Думе, под его управлением оказались главные приказы, в остальных сидели его люди.
К.Е. Маковский. Боярский свадебный пирПротивники в лице двоюродного дяди царя, боярина Никиты Ивановича Романова и князя Якова Куденетовича Черкасского оказались оттеснены от власти. Молодой государь, не обременявший себя делами, охотно взвалил на своего «дядьку» тяготы управления царством. И тот сумел принять их. Первым делом, следовало позаботиться об ускоренном строительстве рубежей обороны, дабы развязать руки для преодоления следов Смуты и возобновления борьбы за «киевское наследие» с главным соперником – Речью Посполитой. Нужно было успеть и за «военной революцией», происшедшей на Западе, умножить полки «иноземного строя». Для всего этого требовались средства, но казна была пуста.
Здесь и дала о себе знать хозяйственная жилка и настрой Морозова и его помощников. Дворцовым, служилым и приказным людям урезали жалованье, а то и вовсе официально предписали «кормиться от дел». Вымогательства и злоупотребления «проклятого приказного семени» достигли невероятных размеров.
Сергей Кириллов. Царь Алексей Михайлович на соколиной охоте. Фрагмент.Для взыскания накопившихся недоимок на полный ход запустили механизм правежа: неполученные налоги выбивали палками. Батоги были возведены в главное средство фискальной политики. Беглых посадских людей возвращали на прежние места в посады - тянуть со всеми государево тягло.
Думной дьяк Назарий Чистов, из купцов, предложил еще и новый способ пополнения казны – замену прямых налогов на косвенные. Реформаторы решили отменить ямские и стрелецкие деньги, взамен увеличив в несколько раз стоимость соли. Расчёт был, казалось, беспроигрышный: соль была продуктом, без которого не обойтись.
В ответ население – и богатые, и бедные, просто перестали покупать соль, благо у многих были запасы. В итоге Морозов, надеявшийся на поток денег в приказные сундуки, получил взамен жиденькие финансовые ручейки. Возможно, следовало перетерпеть. Но такое было Борису Ивановичу невмоготу. В декабре 1647 года соляной налог был отменен, но взамен поданным предписали вернуть казне ранее отмененные прямые налоги. Причем сразу за два года!
Терпение народное не просто закончилось. Оно рухнуло, открыв эпоху так называемых городских восстаний середины XVII века. События, известные как Соляной бунт, пришлись на начало июня 1648 года. Поводом к выступлению стала неудачная попытка москвичей вручить царю жалобы на произвол и злоупотребления главы Земского приказа Леонтия Плещеева. Придворные встретили челобитчиков плетьми, толпа ответила камнями. Последовали аресты. Посады закипели. Надо понять, что возмущение вызвали не столько побои – к ним привыкли – сколько отказ в праве ударить челом царю. На следующий день москвичи вновь попытались перехватить второго Романова при возвращении из Сретенского монастыря. Последовала свалка. Народ вслед за царским поездом ворвался в Кремль.
Э. Лисснер. Соляной бунт в МосквеМорозов приказал стрельцам разогнать восставших. Однако те неожиданно ответили отказом. На позднейшем языке подобное именуется «переходом армии на сторону восставшего народа». Решение стрельцов коренным образом изменило ситуацию. Власть в одночасье оказалась бессильной, и последствия не заставили себя ждать. В Москве начались погромы дворов и расправы над сторонниками Морозова. Больше грабили, что-то кидали в огонь под крики «То наша кровь!». В разных уголках столицы заполыхали дворы. Тут же покатились слухи, что поджоги устраивают холопы Морозова, чтобы отвлечь москвичей от бунта. Это лишь прибавило ожесточения.
Восставшие потребовали выдачи и наказания «государевых изменников», к каким причислили Морозова и его сторонников. Уговоры не помогли. Пришлось выдать одного из самых ненавистных – Плещеева. Того не довели даже до плахи – растерзали, едва он ступил на Пожар – Красную площадь.
Пролитая кровь не насытила, а лишь раздразнила народ. Пришлось пожертвовать окольничим Петром Траханиотовым, суровым и честным администратором, проводившим в правительстве Морозова «посадское строение».
Оставался сам Морозов – главный виновник всех невзгод. В глазах народа его прегрешения были достойны плахи. Воспрянули духом и старые соперники боярина. Прятавшийся в царском дворце Морозов попытался тайно ускользнуть из столицы, но был узнан ямщиками и едва сумел вернуться назад. Заполонившая на следующий день Кремль толпа потребовала выдачи «изменника». Царь отправил бояр уговаривать народ. Вернулись они сильно помятые и перепуганные. Духовенство во главе с патриархом Иосифом тоже не стали слушать.
Тогда с иконой в руках к толпе вышел сам Алексей Михайлович. Его появление поразило москвичей. Таким царя они еще не видели. Со слезами на глазах он уговаривал толпу оставить в живых воспитателя и родственника, клятвенно обещая отстранить его навсегда от власти и удалить из Москвы. Так, по словам очевидцев, царь у народа «вымолил» жизнь боярина!
Однако Морозов был не из тех, кто легко сдается. Получив передышку, он попытался перетянуть стрельцов на свою сторону. От имени патриарха и царицы для них устраивали обильные угощения, подговаривая подать челобитную о возвращении Морозова. Подкуп, однако, не прошел. Большая часть стрельцов пригрозила «разбить головы» тем, кто приложит руку к челобитью.
Сергей Иванов. Смотр служилых людей.Морозов, тем временем, оставался в Москве и, более того, появился в Боярской думе. В ответ его противники устроили демарш. Никита Романов, сказавшись больным, вовсе перестал ездить в думу. Князь Черкасский забросил дела в приказе, отправляя просителей к Морозову – он, мол, все решает. Демонстрация сработала: царь слова не держит, ненавистный правитель сидит как сидел…
Теперь в борьбу включилась верхушка московского посада и провинциальные служилые люди. Настроенные против Морозова, они все же опасались открытого бунта. 10 июня появилась так называемая Большая московская челобитная служилых и посадских людей – выразительный документ, опровергающий расхожее мнение об аполитичности и покорности сословий. Вовсе нет! Земские «миры» и дворянские «служилые города» пришли к «единачеству», перед которым не могли устоять ни Морозов, ни даже царь. Челобитная недвусмысленно намекала, что неисполнение царем своего обещания наказать «изменников» грозит новым бунтом пострашнее прежнего. Одновременно авторы челобитной требовали созыва Земского собора и создания нового Уложения для торжества справедливости.
В Кремле умели читать между строк. Два дня спустя Морозов поспешно покидает Москву. Его сопровождают придворные, стрельцы и провинциальные дворяне – наподобие то ли стражи, то ли почетного конвоя.
Временщик пал. Его противники праздновали победу. Их торжество, однако, омрачалось тем, что прежние позиции сохранил боярин Илья Милославский, приходившийся тестем одновременно и царю, и Морозову. Да и официальный статус Бориса Ивановича был вполне почетен – паломник, отправившийся на богомолье в Кирилло-Белозерский монастырь. Сохранились письма царя к игумену, в которых он грозил самыми страшными карами, если со знатным богомольцем в обители случится какое «дурно»: но «естли убережете ево, так … я вас пожалую так, чево от зачяла света такой милости не видели».
С отъездом Морозова закипела подготовка нового законодательного свода при участии разом повзрослевшего царя. К концу лета – началу осени прошли выборы на Земский собор, которому предстояло принять новый кодекс законов. За всеми этими заботами Алексея Михайловича не оставляла мысль вернуть своего воспитателя. Было очевидно, что служилые и посадские люди не станут противиться его намерению, если их требования будут учтены в Уложении.
Пар был выпущен, а раскол в рядах противников боярина позволил царю сделать первые шаги к его возвращению. Морозов потихоньку перебрался поближе к столице. И даже тайно встретился с царем, который отправился для этого в Троице-Сергиеву лавру. Боярин Никита Романов попытался сорвать встречу изветом о «неистовых речах» Морозова против царя, но так неумело, что авантюра провалилась.
Законный повод вернуть Морозова в Москву представился с рождением наследника в царской семье. Появление Бориса Ивановича во время крестильного застолья побудило Якова Черкасского в знак протеста покинуть царский дворец. Его пытались возвратить, но он отказался, нанеся тем самым урон государевой чести. Опала, наложенная на князя, означала, что старо-романовская «партия» безнадежно проиграла борьбу.
Однако этот проигрыш не стал торжеством и для Морозова. События 1648 года заставили Алексея Михайловича по-новому взглянуть на свой долг и на свое предназначение. По сути, именно с этих времен термины «царствование Тишайшего» и «правление Тишайшего» становится синонимами. Борис Иванович уже не занимает прежних должностей, довольствуясь положением «большого боярина». И хотя его слово вновь станет весомо, а влияние – огромно, он будет уклоняться от прямого участия в управлении государством.
Алексей Михайлович «Тишайший»Историки по-разному объясняют это неожиданное смирение.
Одни – уже упомянутым возмужанием царя, который к тому же был связан клятвой отставить боярина от дел. Другие – потрясением, испытанным самим Морозовым. Третьи ссылаются на почтенный возраст и болезни, которые станут донимать Бориса Ивановича на склоне лет.
Так или иначе, он остался в нашей истории фигурой противоречивой. До сих пор спорят, в какой мере он лично причастен к мздоимству. Сходятся, однако, в том, что намеченный им курс был продолжен и в плане военного строительства, и в главном направлении внешней политики. К чести преемников, они сумели осмыслить уроки его правления и стали куда внимательнее относиться к запросам служилого дворянства, торгово-посадского населения, да и московских стрельцов.
#исторические факты
#исторические события
#новости дня
#история древнего мира
#история россии
Еще по теме здесь: История.
Источник: Дела боярина Морозова.