Сразу после возвращения из Мексики я приступил к работе в сборной команде СССР в качестве главного тренера. Перед тренерским советом нового состава стояли проблемы очень сложные и требовавшие серьезного и длительного труда. Прежде всего было необходимо перестроить работу с боксерской молодежью. Мы хотя и победили в Мехико, но добились этого прежде всего благодаря усилиям ветеранов. Лагутин, Позняк, Киселев и Чепулис дали сборной две золотые, две серебряные медали и 24 очка. На долю молодых Соколова и Мусалимова пришлась одна золотая, одна бронзовая медаль и 10,5 очка. Сразу после Игр оставили спорт Лагутин, Чепулис, Киселев. Их примеру должны были вскоре последовать Евгений Фролов, Позняк, Белоусов и Плотников. Сохранить стабильность состава сборной оказалось невозможно. Но и подходящего, надежного пополнения видно не было.
Сказывались недальновидная политика прежних лет, следствие перегибов дискуссии об «игровом» и «силовом» боксе. В ходе этой дискуссии многие оппоненты поспешили объявить «священную войну» нокауту, сильному удару. Они слишком буквально поняли метафору «фехтование на кулаках» и добились довольно абсурдного положения, когда в соревнованиях юношей за нокаутирующий удар поражение давалось не только тому, кто оказался на полу, но и тому, кто нанес этот удар, и тем самым якобы продемонстрировал неумение вести техничный бой. Ясно, что сразу же тренеры прекратили работу над постановкой сильного удара, поскольку труд тренера оценивается по непосредственным результатам работы, иначе говоря, по победам его учеников.
«Игра в игровой бокс» привела к тому, что большинство поединков юных боксеров превратилось в бессмысленное прыганье соперников с безударной демонстрацией финтов и защит. При этом была начисто забыта суть боксерской техники, которая сводится к умению как можно больше нанести и как можно меньше пропустить точных и акцентированных ударов. В пылу полемики забывалось, что существуют и международные правила, согласно которым судьи на Олимпиадах и других официальных международных соревнованиях определяют победителя не по изяществу прыжков, а по эффективности ударов.
В довершение той пагубной переориентации боксерам до 21 года не давали выступать на взрослом ринге, где удары достаточно чувствительны и критерии судейских оценок приближались к международным. Надо ли говорить, что после нескольких лет комфортного бокса юного спортсмена на взрослом ринге ждали жестокие разочарования. У нас явно недооценили возможности молодых боксеров. Ведь Паттерсон стал чемпионом в 17 лет, Клей — в 18, Шоцикас в 19-летнем возрасте уже дрался с Королевым. Трудно представить, сколько выдающихся боксеров не состоялось из-за ошибок тех лет...
Приступив к своим новым обязанностям, я сразу же повел борьбу за перестройку молодежного бокса. В 1969 году решением Федерации бокса СССР сомнительные правила были отменены. Нашлось у нас немало людей, пытавшихся ограничить мою деятельность лишь рамками сборной. Им было удобнее считать, что работа тренера сборной сводится к подготовке одиннадцати боксеров к очередному первенству Европы или к очередной Олимпиаде. У меня иные представления. Я убежден, что стабильные успехи сборной невозможны без четко организованного и грамотно преподаваемого бокса в масштабах всей страны. И поэтому я с головой окунулся в море проблем, больших и малых, в дела сборной и низовых коллективов, в вузовскую подготовку тренеров и в научное обеспечение национальной команды, в совершенствование правил и дисциплину на тренировочных сборах, в пропаганду бокса по телевидению и в производство современного инвентаря, в оздоровление судейства и организацию системы соревнований, в обновление критериев оценки тренерского труда и в расширение международных контактов наших сильнейших мастеров. Всего не перечесть. Мне представлялось, что решение всего этого огромного круга проблем будет способствовать не только успешному выступлению нашей команды на Олимпиаде в Мюнхене, но и обеспечит стабильность побед на Играх 1976, 1980, 1984 годов...
На послеолимпийском чемпионате Европы в Бухаресте доминировали румынские бойцы. Родные стены помогли им утвердить свой стиль бокса, отличающийся напористостью, постоянным силовым давлением, атакующей мощью. Впоследствии подобный стиль в исполнении лучших кубинских и американских мастеров не раз ставил в тупик наших боксеров. Именно он с каждым годом все более упрочивал свои позиции в мировом боксе. А в 1969 году на бухарестском ринге румынам удалось завоевать с его помощью четыре золотые, две серебряные и одну бронзовую медали.
У нас чемпионами стали Валерий Фролов, Валерий Трегубов, Владимир Тарасенков и Дан Позняк, серебряная медаль досталась Николаю Новикову, бронзовые — Сергею Ломакину и Владимиру Мусалимову. Это дало нашей команде 40 очков и, несмотря на хороший «урожай» медалей, лишь второе место, что успехам считать нельзя. Тревожило и то, что в четырех личных встречах с румынами советские боксеры на этом турнире победили лишь один раз.
Не могу сказать, что четыре золотые медали, завоеванные в Бухаресте, облегчили жизнь мне, главному тренеру сборной. Все чаще действия, направленные на оздоровление бокса, встречали сопротивление. Мне говорили: «Что вы паникуете? С боксом у нас все в порядке: победили в Мехико, завоевали четыре золотые медали в Бухаресте, будем побеждать и в дальнейшем». Я, разумеется, возражал, возражал решительно. Нередко, как сейчас понимаю, в излишне резкой форме. Ситуация обострялась. Мне казалось, что оппозиция находит поддержку у руководства. В такой обстановке мои действия теряли большую часть своей эффективности. И тогда я подал заявление об уходе.
С 1971 по 1974 год я работал по специальности старшим научным сотрудником, вновь вернувшись к проблемам сварки и пайки, которым была посвящена моя кандидатская диссертация, защищенная вскоре после Олимпиады 1968 года.
Бокс я мог теперь наблюдать лишь со стороны.
В мае 1971 года наша сборная выступила на очередном чемпионате Европы в Мадриде. Команда к этим соревнованиям, так же как и Олимпийским играм 1972 года, готовилась под руководством Анатолия Григорьевича Степанова.
Командой вновь выиграли хорошо подготовленные румынские боксеры, которые с четырьмя серебряными и пятью бронзовыми медалями набрали 37,5 очка. Советская и венгерская сборные получили по три золотые медали, по одной серебряной и одной бронзовой медали, поделив второе и третье командные места.
Чемпионат Европы 1971 года непосредственно предшествовал Олимпийским играм в Мюнхене и в значительной мере определил расстановку сил перед Олимпиадой. Мадридский ринг показал, что на старом континенте, по крайней мере, четыре команды примерно равны по силам, а наши чемпионы Европы не очень-то перспективны в олимпийском плане. Начиная с Олимпиады 1968 года, стала явственно просматриваться тенденция агрессивного наступательного бокса, характерного высокой плотностью боя, большим количеством акцентированных ударов. Такой бокс показывала превосходная кубинская команда, отлично выступившая на Панамериканских играх 1971 года и посетившая Европу перед Мюнхенской олимпиадой, такой бокс был типичен для лучших мастеров Румынии, Венгрии, США, Африки и Латинской Америки. Зато большинство наших боксеров чувствовало себя в таких боях не очень уверенно.
Тем не менее в оптимизме перед Мюнхеном недостатка не было. Многим казалось, что если уж все хорошо получилось в далекой Мексике, то в Мюнхене (почти рядом с домом) тем более все будет в порядке. Мне впоследствии пришлось познакомиться с предолимпийским прогнозом, составленным во Всесоюзном научно-т исследовательском институте физкультуры. Нашей команде в этих прогнозах отводилось первое место, дальше должны были расположиться сборные ГДР, США, Польши, Кубы, Венгрии, Румынии.
У тренеров нашей сборной были немалые трудности с определением олимпийского состава. Основу команды должны были составить 20—25-летние боксеры, тренировавшиеся и выступавшие в условиях «оздоровительного бокса». Это обстоятельство само по себе предопределило нестабильность состава сборной. С мая 1971 по май 1972 года в сборную привлекалось 68 человек. В первом полусреднем весе было задействовано, например, 9 боксеров, во втором полусреднем — 8, в тяжелом — 7. Ясно, что о серьезной работе, о планомерном доведении боксеров до олимпийского уровня говорить было трудно. Шли лихорадочные поиски состава. В итоге все спутал чемпионат СССР 1972 года, на котором ни один из чемпионов 1971 года не смог повторить своего успеха. Для сильнейших команд Европы чемпионат в Мадриде был едва ли не последней предолимпийской проверкой сил, а у нас из мадридского состава в Мюнхен поехал лишь один Трегубое. Вот как приходилось нам расплачиваться за субъективизм и необдуманность решений шестидесятых годов.
В олимпийскую команду были в конце концов включены следующие боксеры: первый наилегчайший вес — Владимир Иванов (Волгоград, 36 лет); второй наилегчайший вес — Борис Зариктуев (Москва, 23 года); легчайший вес — Василий Соломин (Пермь, 19 лет); полулегкий вес — Борис Кузнецов (Астрахань, 25 лет); легкий вес — Геннадий Доброхотов (Москва, 24 года); первый полусредний вес—Анатолий Камнев (Москва, 24 года); второй полусредний вес — Анатолий Хохлов (Москва, 25 лет); первый средний вес — Валерий Трегубов (Волгоград, 30 лет); второй средний вес — Вячеслав Лемешев (Москва, 20 лет); полутяжелый вес — Николай Анфимов (Самарканд, 22 года); тяжелый вес — Юрий Нестеров (Волгоград, 26 лет).
В первом наилегчайшем весе фаворитом считался венгр Дьердь Гедо. Он начал с двух уверенных побед, а самый трудный бой турнира провел с нашим Владимиром Ивановым. Я уже говорил о том, что Иванов был чемпионом страны в 1968 году, в 1972 году он подтвердил свои олимпийские права. Не брать его в Мюнхен не было никаких оснований. Хотя, как выяснилось, он стал самым великовозрастным боксером олимпийского турнира. У Володи, на мой взгляд, был лишь один недостаток: малый опыт международных встреч. Да, несмотря на то что Иванов боксировал свыше двадцати лет, в этом весе
всегда были молодые боксеры, которых тренеры предпочитали ветерану. В Мюнхене он очень уверенно обыграл аргентинца Карлоса Лейеса и болгарина Ассена Николова, а в четвертьфинале провел равный бой с Гедо. Венгр был чуть активнее в третьем раунде, и это принесло ему победу со счетом 3:2.
Борис Зариктуев начал турнир с нокаута. Д. Ванлай из Бирмы не смог продержаться до конца боя. Во втором поединке Борис встретился с опытным итальянцем Франко Уделлой, серебряным призером Бухарестского чемпионата Европы. Зариктуев был сильнее, но получил повреждение брови, которое повлияло на исход следующего боя. Третьим противником советского боксера оказался кубинец Дуглас Родригес. В ближнем бою у Зариктуева вновь была повреждена бровь, и врач снял его с соревнований.
Одним из самых способных наших боксеров, поехавших в Мюнхен, я считаю Василия Соломина. За два месяца до начала Олимпиады он прекрасно выступил на чемпионате Европы среди юниоров в Бухаресте, продемонстрировал интересный своеобразный стиль ведения боя, высокую боевую надежность. Это решило вопрос о его поездке в Мюнхен. Правда, боеспособности Соломина помешала сгонка веса, но турнир он начал уверенно: победил В. Чарндея из Таиланда, затем румына Марина Лазара, которого он в июне нокаутировал в финале юниорского чемпионата Европы. Более трудная задача стояла перед Соломиным в бою с американцем Риккардо Каррерасом. Наш боксер был техничнее, хорошо защищался, иногда удачно контратаковал. Но темпераментный американец все время рвался вперед, был явно активнее. Возможно, это учли судьи, когда дали ему победу со счетом 3:2.
Золотая медаль, которую получил в этой весовой категории Орландо Мартинес, оказалась первой высшей олимпийской наградой кубинских боксеров. Успех 27-летнего боксера был несколько неожиданным. Он дебютировал в Мехико в наилегчайшем весе, но потерпел неудачу. Этой весовой категории Мартинес не изменял все четыре года. Даже накануне Мюнхенской олимпиады он одержал во втором наилегчайшем весе победы на международных турнирах в Галле и Гаване. Переход в более тяжелую категорию принес ему звание олимпийского чемпиона.
В олимпийском турнире Мюнхена приняло участие рекордное количество боксеров — 356 из 51 страны. Больше всего участников собрали легкие весовые категории. В первом наилегчайшем стартовал 31 человек, во втором наилегчайшем — 38, в легчайшем — тоже 38, в полулегком— 45.
Таким образом, финалистам в этой весовой категории предстояло за 12 дней провести не менее 6 боев. Нагрузка, учитывая олимпийское бремя ответственности, просто невероятная. Но Борис Кузнецов справился с ней блестяще.
Об этом боксере говорили у нас давно. Еще в 1965 году мне рассказывали о 17-летнем парнишке, удивительно похожем по манере боя на Агеева. Кузнецов очень хорошо смотрелся на ринге, а это в те времена ценилось особенно высоко. Он завоевал звание чемпиона страны среди юношей 1965 и 1966 годов, в 1966 году выиграл международный турнир «Олимпийские надежды» в Берлине, а еще через год был вторым на таком же турнире в Будапеште. Я увидел Бориса впервые два года спустя, когда он уже выступал со взрослыми боксерами. Он действительно прекрасно чувствовал дистанцию, отлично защищался уходами и нырками, точно бил, умел тактически переиграть соперника, управлять боем. Правда, у Бориса не было агеевской мягкости движений, но он был смел, не боялся ударов, боксировал в открытой стойке, что позволяло ему бить очень неожиданно для соперника. На взрослом ринге Кузнецову поначалу пришлось совсем нелегко. Ему доставалось много тяжелых ударов в каждом бою. Многие тренеры настойчиво советовали ему отказаться от открытой стойки. Но упрямый и волевой Кузнецов не изменил своей манере. Он выстоял в тот трудный для него период, набрался сил, научился биться всерьез.
Еще в конце 1967 года на Московском международном турнире он красиво выиграл у мексиканца Антонио Ролдана, который через несколько месяцев стал олимпийским чемпионом. А спустя полгода на чемпионате страны Кузнецов победил еще одного олимпийского чемпиона Мехико — Валериана Соколова и понял, что может мечтать о высшем спортивном титуле. После двух лет острейшей конкуренции Кузнецов одолел Соколова еще раз на чемпионате страны 1972 года и добился права на поездку в Мюнхен.
Как я уже говорил, в полулегком весе олимпийский турнир собрал наибольшее количество участников. Тем, кто пробился в финал, предстояло провести не менее шести боев. У Кузнецова были самые серьезные намерения и потому он должен был экономить силы, разумно распределить их на весь турнир. На бой с первым своим соперником нигерийцем Харо Лагу Борис вышел с твердым решением завершить схватку нокаутом. Он хорошо знал нигерийца, потому что уже боксировал с ним в спарринге. И нигериец понимал, что Кузнецов явно выше его по классу. Но настоящих боксеров это обстоятельство не очень смущает. Они стремятся компенсировать разницу в классе напором и отвагой. Лаго бросился вперед с намерением смять Бориса, но тот легко отступил, заставил соперника ударить в пустоту, «провалиться», как говорят боксеры, и встретил правым в голову. Это был нокдаун. Но он не охладил пыла нигерийца. Кузнецов провел серию финтов, задергал противника, обманул его, вывел на удар и нокаутировал.
Во втором бою произошла неприятность. Перед выходом на ринг Кузнецов надел новые боксерки — высокие, очень легкие туфли. Всем они были хороши, но скользили по настилу ринга, даже канифоль, которой натирают подметки, не помогла. Пришлось Борису отказаться от обычных своих резких передвижений, от легкого скользящего шага. Венесуэлец Хозе Баптиста шел на Кузнецова, как танк, а Борис не мог маневрировать, защищаться привычной работой ног. Кузнецов ступал, твердо фиксируя каждый шаг, и непрерывно бил с обеих рук. Борис не мог совершать обычных своих резких бросков, так как из-за них он попросту катился бы на своих скользких боксерках на встречные удары Баптисты. Борис «выдергивал» венесуэльца на себя, и, когда тот атакуя попадал в сферу действия ударов Кузнецова, Борис проводил четкие серии, стараясь оставаться на месте. Это был трудный бой, но советский боксер выглядел в нем более сильным.
Третий соперник — чемпион Европы поляк Ришард Томчик. Он, видимо, наблюдал предыдущий бой Кузнецова и спланировал свои действия так, чтобы использовать малую подвижность советского боксера. Но Борис в этом бою был совсем другим. Он очень много маневрировал, финтовал, вызывал на атаку, тут же уходил и быстро контратаковал. Эти контратаки оказались совершенно неожиданным для поляка, до самого конца боя тот так и не смог найти защиты от них.
Если соперник Кузнецова плохо знал его стиль бокса, то он, даже будучи превосходным мастером, выглядел в таком поединке неумелым новичком. Так было в свое время с мексиканцем Ролданом, который вскоре стал олимпийским чемпионом, так случилось с опытным Томчиком, а позднее и со многими другими известными боксерами. Финты и обманные движения Кузнецова выглядели совершенно правдоподобно. Помню упражнения Бориса на так называемых лапах — больших плоских перчатках, с помощью которых совершенствуют удар боксеры. Тренер надевает эти лапы и кружит вокруг Бориса, он точно знает, что, какие бы финты ни выделывал Кузнецов, удар его все равно придется точно в центр одной из двух лап. И Борис, конечно, знает, что тренер это знает. И тем не менее резко и неожиданно бьет левый боковой не в лапу, а в голову. Тренер непроизвольно закрывается, но удар следует все-таки не в голову, а в лапу, точно в середину и не слева, а справа. Это был финт, но настолько правдоподобный, что поверил даже тренер, который знал Кузнецова наизусть. А боксеру, который плохо гнал Бориса, было и вовсе несладко. До самой последней секунды было неясно, бьет Борис или финтует. По-моему, он сам это не всегда знал. Вот он пугает соперника, создает иллюзию удара или даже атаки. И видно, что это обман, что он не ударит ни за что. А может быть, и ударит? Два раза обманул, «показал» удар, но не ударил. А третий раз противник от этого удара и закрываться не станет: ясно, что Кузнецов финтит. Не закрылся—и оказался на полу. Это был не финт, а настоящий сухой плотный удар.
Именно так задергал Кузнецов двух своих следующих олимпийских соперников — бронзового призера чемпионата Европы румына Габриэла Пометку и серебряного призера тех же соревнований венгра Андраша Ботоша. Оба—прекрасные боксеры, опытные, умелые, один перед встречей с Борисом победил кубинца, второй— американца, но против нашего мастера они устоять не смогли.
В финале у Кузнецова оказался еще более грозный противник — обладатель Кубка Баркера за 1968 год кениец Филипп Варуинги, мастер высочайшего класса. Однако уже в самом начале боя Борис ошеломил кенийца каскадом обманных движений. Грозная правая Варуинги, которой он нокаутировал многих боксеров, на этот раз служила только для защиты. Он ни разу не смог пустить ее в дело. Потом Борис говорил, что финальный бой Олимпиады не показался ему слишком трудным, на чемпионате СССР боксировать с хорошо изучившим его Валерианом Соколовым было гораздо сложнее.
Борис достойно продолжил славные традиции советских полулегковесов Сафронова, Степашкина и Соколова, завоевавших золотые медали на олимпийских рингах Мельбурна, Токио и Мехико...
В отличие от Кузнецова наш легковес Геннадий Доброхотов не боксировал на Олимпиаде и трех минут. В первом раунде первого боя с норвежцем Свеном Паульсеном он получил сильное рассечение брови и выбыл из борьбы.
Анатолия Камнева всегда отличал мощный удар. С его помощью он завершал большую часть своих боев. К сожалению, это достоинство Анатолий не дополнил серьезной работой над совершенствованием защиты. В первом олимпийском бою Камнев нокаутировал Роя Джонсона (Бермуды), а в следующем поединке встретился с таким же нокаутером с Кубы Андресом Молиной. Поначалу Анатолий имел определенное преимущество, затем пошел на откровенный обмен ударами. Молина был удачливее и нокаутировал Камнева в третьем раунде.
Насколько мне известно, на успешное выступление Анатолия Хохлова не рассчитывали. Он был неплохим боксером, но совершенно не имел международного опыта. После побед за явным преимуществом над чилийцем Хулио Мединой и по очкам над ирландцем Джоном Роджерсом Хохлов встретился с опытным американцем Джесси Вальдесом, три года подряд выступавшим на матчах СССР—США. Тот сумел навязать Хохлову свою манеру боя и победил по очкам.
Двукратному чемпиону Европы в первом среднем весе Трегубову прогнозы давали первое место. Однако Валерий боксировал на удивление вяло, безынициативно, не проявил стремление к победе. В первом бою жребий свел его с американцем Реджиналдом Джонсом. Опытный Трегубов безусловно превосходил его в мастерстве, уверенно провел первые два раунда, а потом скис, отдал инициативу и едва не поплатился за это. Победа была присуждена Трегубову со счетом 3:2. Следующий соперник — острый и опасный англичанин Алан Минтер. Трегубов и здесь выглядел солиднее, он даже послал англичанина в нокдаун. Но Минтер был инициативнее, чаще атаковал, больше бил. Давно замечено на Олимпиадах: если боксер проводит подряд два неубедительных боя, то во втором чаще всего судьи дают ему поражение. Так было и с Трегубовым. Бой с Минтером он проиграл со счетом 2:3.
Пришло время поговорить о Вячеславе Лемешеве. В бокс он пришел, следуя примеру старших братьев, мастеров спорта. Интересно, что «братство» в нашем виде спорта—обычное дело. Здесь шла уже речь о братьях
Степановых, о братьях Засухиных, о братьях Фроловых (кстати, у Олега и Валерия был и третий брат—Игорь, способный парень, некоторое время входивший в сборную страны). На всесоюзном ринге был хорошо известен младший брат Дана Позняка — Ярослав, с которым мне пришлось однажды боксировать. В других странах тоже известно немало боксерских фамилий.
Лемешев был щедро одарен от природы и прошел хорошую школу бокса, поставленную таким солидным мастером, как Лев Маркович Сегалович. У этого тренера была старая добрая закваска, он не поддался на «игру в игровой бокс» и готовил ребят в соответствии с собственным пониманием этого вида спорта.
К началу олимпийского турнира в Мюнхене Лемешеву было всего 20 лет, но он, как это ни странно, считался одним из наиболее опытных боксеров в нашей команде. В 1969 году он выиграл чемпионат СССР среди юношей. Я познакомился со Славой год спустя, когда формировалась команда на Первый чемпионат Европы среди юниоров, проходивший в Венгрии, в Мишкольце. Мне посоветовали пригласить его на сбор, чтобы присмотреться г. способному парню. Об участии Вячеслава в европейском чемпионате речь даже не шла. Но Лемешев сразу произвел на тренеров сборной отличное впечатление. Наши физиологи обнаружили у него феноменальную реакцию. Ни в юниорской команде, ни впоследствии в олимпийской сборной команде СССР ни один человек не умел так быстро реагировать на различные раздражители. В бою эта реакция выглядела как опережающий контратакующий правый прямой удар. Уже тогда чувствовалось, что Лемешев — истинный самородок. Славу сразу поставили в сборную юниоров первым номером.
В Мишкольце он стал чемпионом и получил приз, присуждаемый лучшему боксеру турнира. Еще раз этот приз Лемешев получил два года спустя на Втором юниорском чемпионате в Бухаресте. На взрослом ринге у Лемешева, как и у Бориса Кузнецова, поначалу было немало трудностей. Он, помню, проиграл на чемпионате страны за явным преимуществом Олегу Толкову, потом на V Спартакиаде народов СССР — Руфату Рискиеву, в матче СССР—США 1972 года уступил американцу Марвину Джонсону. Правда, американцу проиграли тогда и Рискиев и Климанов. Он, несмотря на 18-легний возраст, был очень силен.
Надо сказать, что и до и после Олимпиады Лемешев заметно лучше выступал в международных соревнованиях, чем на всесоюзном ринге. Еще в Мишкольце я заметил, сколь хладнокровен и спокоен этот парень в бою, он прекрасно понимал тренерские установки, даваемые перед боем и в перерывах между раундами, и четко их осуществлял. Правда, Вячеслав не очень-то любит трудиться на тренировках. Это свойство серьезно повлияло на спортивное долголетие Лемешева, не позволило ему полностью раскрыть свое дарование и стабильно выступить в 24—28-летнем возрасте, самом благоприятном для успехов на ринге.
Перед тренерами стоял нелегкий выбор. В их распоряжении были хорошие средневесы Рискиев и Климанов, побеждавшие Лемешева, но они все-таки остановились на Вячеславе. И не ошиблись.
Наиболее серьезным претендентом на золотую медаль в Мюнхене считались в этой весовой категории американец Марвин Джонсон и кубинец Алехандро Монтойа. Кубинец начал с победы над румыном Алеком Нэстаком. Румынский средневес был хорошо известен как опытный, волевой боец. За год до Олимпиады он в почти равном финальном бою чемпионата Европы уступил Юоцявичусу. Но Монтойа сумел нокаутировать его в первом раунде. Второй бой кубинца—снова победа нокаутом, на этот раз над англичанином Уильямом Найтом во втором раунде. Но в четвертьфинале Джонсон сумел подобрать ключи к могучему кубинцу и одержал убедительную победу по очкам.
А в это время Лемешев нокаутировал в первом раунде индонезийца Уильяма Гоммниса и встретился с опытным немцем Хансом Брауске. Бой был тяжелым, но Лемешев благодаря двум нокдаунам выиграл его единогласно. Третий поединок—с турком Назифом Кураном — окончился нокаутом во втором раунде. После этого боя Лемешеву была гарантирована бронзовая медаль. Это очень существенный момент, так как после четвертьфиналов в нашей команде лишь двое—Кузнецов и Лемешев — не имели поражений. Это означало, что команда обречена на жестокую неудачу, так как в полуфиналы вышли пять боксеров Кубы, по четыре — из Венгрии, Польши и США, по три — из Великобритании и Кении. Как видно, Лемешев сознавал серьезность положения. На бой с Джонсоном он вышел очень собранным. Во втором раунде Слава дважды посылал американского боксера в нокдаун. Удары нашего боксера были весьма убедительными, Джонсон не мог продолжать бой, и судья прервал встречу. Этот поединок оказался решающим. В финале финн Рейма
Виртанен даже не пытался оказать Лемешеву серьезного сопротивления. В первом раунде после четкого встречного удара Виртанен был нокаутирован. Кандидатура Лемешева была выдвинута на присуждение Кубка Баркера, но в конце концов жюри отдало предпочтение кубинцу Теофило Стивенсону.
В полутяжелом весе Николай Анфимов был близок к выходу в полуфинал. Он одержал важную победу над олимпийским призером 1968 года болгарином Георгием Станковым, затем нокаутировал в третьем раунде Ахмеда Али из ОАР и провел равный поединок с нигерийцем Исааком Икхоуриа. Я всегда знал Анфимова как хорошего бойца, стойкого и целеустремленного. Правда, он грешил плохой защитой, получал много ударов. Помню потрясающий бой Анфимова с Коротаевым на чемпионате СССР 1971 года в Казани. Дважды судья открывал счет Анфимову и трижды — Коротаеву. Николай тогда выстоял и одержал победу. А вот в Мюнхене он неожиданно дрогнул, во всяком случае не проявил должной воли к победе, как свидетельствуют очевидцы его поединка с нигерийцем. Конечно, Анфимов должен был победить, так как превосходил по классу своего соперника. Но бой окончился со счетом судейских записок 2:3.
В тяжелом весе ожидалось острое соперничество американца Дуана Боббика и кубинца Теофило Стивенсона. Боббик был у нас в начале 1972 года и выиграл у Владимира Чернышева, Камо Сарояна и Владимира Иняткина. Стивенсона готовил к Олимпиаде советский тренер Андрей Кондратьевич Червоненко, который начиная с 1969 года тренировал сборную Кубы. Он немало поработал с талантливым тяжеловесом. На мюнхенский ринг вышел боксер, обладающий удивительно точным и сильным ударом, прекрасно маневрирующий, искусно защищающийся уходами и подставками, умеющий использовать ошибки противника.
В первом круге Стивенсон нокаутировал поляка Люд-вика Дендериса, а Боббик по очкам победил нашего Юрия Нестерова. Здесь уместно заметить, что в этом турнире у Нестерова практически не было шансов на успех: все-таки он чаще выступал как полутяжеловес и не был готов к соперничеству на олимпийском уровне. После первых побед Стивенсон и Боббик встретились в четвертьфинале. Два раунда шел напряженный и равный поединок, но чувствовалось, что американец начинает сдавать. В последней трехминутке кубинец провел удачный удар в подбородок, и Боббик оказался в нокдауне. После еще двух нокдаунов судья остановил бой. В полуфинале Стивенсон нокаутировал Петера Хуссинга из ФРГ. А на финальный поединок против кубинца не вышел румынский тяжеловес Ион Алексе. Золотая медаль досталась Теофило Стивенсону, ему был вручен также Кубок Уола Баркера.
Командная борьба завершилась победой кубинских боксеров — 29,5 очка. На втором месте—сборная Венгрии (20,5 очка), на третьем — Польши (19 очков), на четвертом— США (17,5 очка), на пятом — советские боксеры (14 очков).
Первый наилегчайший вес. 1. Дьердь Гедо (Венгрия); 2. Ким У Гил (КНДР); 3—4. Ралф Эванс (Великобритания) и Энрике Родригес (Испания).
Второй наилегчайший вес. 1. Георгий Костадинов (Болгария); 2. Лео Рвабвого (Уганда); 3—4. Лешек Бла-жинский (Польша) и Дуглас Родригес (Куба).
Легчайший вес. 1. Орландо Мартинес (Куба); 2. Аль-фонсо Заморра (Мексика); 3—4. Джордж Тёрпин (Великобритания) и Риккардо Каррерас (США).
Полулегкий вес. 1. Борис Кузнецов (СССР); 2. Филипп Варуинги (Кения); 3—4. Андраш Ботош (Венгрия) и Клемент Рохас (Колумбия).
Легкий вес. 1. Ян Щепаньский (Польша); 2. Ласло Орбан (Венгрия); 3—4. Самуэль Мбогва (Кения) и Аль-фонсо Перес (Колумбия).
Первый полусредний вес. 1. Рей Силе (США);2. Ангел Ангелов (Болгария); 3—4. Звонимир Вуйин (СФРЮ) и Исаак Доборг (Нигерия).
Второй полусредний вес. 1. Эмилио Корреа (Куба); 2. Янош Кайди (Венгрия); 3—4. Джесси Валдес (США) и Дик Мурунга (Кения).
Первый средний вес. I. Дитер Коттыш (ФРГ); 2. Вес-лав Рудковский (Польша); 3—4. Алан Минтер (Великобритания) и Петер Типольд (ГДР).
Второй средний вес. 1. Вячеслав Лемешев (СССР); 2. Рейма Виртанен (Финляндия); 3—4. Марвин Джонсон (США) и Принс Амартей (Гана).
Полутяжелый вес. 1. Мате Парлов (СФРЮ); 2. Гил-берто Карилло (Куба); 3—4. Януш Гортат (Польша) и Исаак Икхоуриа (Нигерия).
Тяжелый вес. 1. Теофило Стивенсон (Куба); 2. Ион Алексе (Румыния); 3—4. Петер Хуссинг (ФРГ) и Хассе Томпсон (Швеция).