Судя по отчету аудиторов Счетной палате, лесное хозяйство в России живет своей жизнью, независимой от государства. А средства, направляемые из казны на обеспечение хоть какого-то контроля, просто теряются в глуши.
Гранер пришел пожаловаться в Счетную палату на плохое содержание леса Ау, мониторинг!
Счетная палата снова углубилась в леса. Точнее, была проведена новая проверка системы мониторинга и учета лесных ресурсов России, а также охраны лесов от пожаров на 2020–2021 годы и «последний период» 2022 года. Результаты проверки не удовлетворили.
Относительно системы мониторинга в лесном хозяйстве сообщается: «Счетная палата проверила, как работает эта система, и выявила ряд системных проблем и организационных недостатков, которые позволяют сделать вывод о ее недостаточной эффективности», — сообщили в пресс-службе ведомства цитирует комментарий аудитора Сергея Мамедова.
Несмотря на всю осторожность формулировок, смягчить жесткую статистику не представляется возможным.
«Площадь лесов, требующих восстановления, с каждым годом увеличивается. За три года она выросла на 0,2% и на 1 января 2022 года составила 35,3 млн га. Также оценивается общее санитарно-лесопатологическое состояние лесных насаждений неудовлетворительно По состоянию на 1 января 2022 г насчитывается 10,8 млн га погибших и поврежденных лесных насаждений, из них 53,7% приходится на лесные пожары, говорится в отчете.
И откуда это положение? Проверка показала, что, например, регионы не выполняют почти 65% рекомендуемых мероприятий. Среди важнейших причин создания СП указывается недостаточное финансирование. Проще говоря, написали на бумаге, а денег за это не дали. Но только ли это вопрос экономики?
При этом система мониторинга как таковая представляет собой комплексный мониторинг состояния лесных ресурсов, включающий лесопатологический мониторинг, мониторинг лесовосстановления, мониторинг пожарной опасности и дистанционный мониторинг лесного хозяйства. То есть он должен охватывать основные параметры состояния леса.
«Возможности удаленного мониторинга лесов, как от различных российских технологических компаний, так и от зарубежных, используются частными компаниями для обеспечения своей хозяйственной деятельности вместо государственной инвентаризации лесов (фактически выполняющей двойную работу по необходимости)», — говорится в сообщении заведующий международной лабораторией ландшафтной экологии факультета географии и геоинформационных технологий НИУ ГМС к.т.н. Роберт Сандлерски. По его мнению, Рослесхоз, мягко говоря, не активно модернизирует лесоустроительную отрасль, сохраняя статус-кво.
Он отмечает, что отсутствие фактического деления на частные хозяйственные леса и запасные леса приводит к невозможности как масштабного мониторинга (из-за слишком единых правил), так и интенсификации производства.
Удаленный мониторинг отстает в отслеживании незаконных рубок, которые обходятся государству в миллиарды рублей. С самого момента рубки и до тех пор, пока вы не обнаружите, что там, где качался лес, остались одни пни, проходит столько времени, что на это уже невозможно среагировать. Куда уж деваться до возмещения ущерба - его доля составляет всего 0,2%. В качестве примера в СП приведен 2020 год: ущерб оценили в 6,2 млрд рублей, а возместили только 15 млн. Как говорится, с таким сторожем и воры не нужны - деревья сами уйдут, не заметят.
И ведь это только верхушка айсберга, отмечает Роберт Сандлерски: «По экспертным оценкам, основанным на сопоставлении объемов, указанных в разрешительных документах на вывоз древесины, с объемами ее фактического потребления, доля доля незаконных рубок в общем объеме колеблется в пределах 15-20%. Естественно, эта доля выше в основных лесозаготовительных регионах, поэтому, по нашим оценкам, в Иркутской области этот показатель был близок к 40%».
При этом нельзя будет понять, увеличились ли масштабы лесозаготовок, например, за последние 10-20 лет, или уменьшились. Именно потому, что официальные и экспертные оценки серьезно расходятся. А нет достоверных цифр - нет и адекватных решений.
- Поэтому об эффективном планировании мероприятий по борьбе с незаконными рубками говорить не приходится. В целом неэффективность российской разведывательной работы выходит за рамки возможных технических решений. Не используются наилучшие доступные технологии», — резюмирует эксперт ВШЭ.
А ели всё горят, а кони всё бегут
Но допустим, что воровство на Руси сродни наследственной болезни - не лечится, но и не смертельно. Хотя в сочетании с весьма амбивалентным отношением к частной собственности получается вполне клинический случай.
Ведь, как заметил в одной из своих работ экономист Кричевский, с точки зрения русского гражданина, лес ничей, то есть обыкновенный.Но если при разворовывании такого имущества в первую очередь страдает казна, например, при пожарах страдают целые регионы. И из года в год одни и те же регионы.
Мониторинг здесь действительно плохой еще и из-за недофинансирования? Не получается - тут обратная зависимость.
«В 2021 году по сравнению с 2017 годом затраты на охрану лесов от пожаров в субъектах Российской Федерации за счет всех источников увеличились в 2,1 раза и составили 24,3 млрд рублей. Площадь лесных пожаров одновременно увеличилась в 2,2 раза, до до 9,9 млн га Эффективность тушения лесных пожаров за первые сутки составила 76,3% на конец 2021 года, что на 1,8% меньше, чем в 2020 году, говорится в отчете СП.
Аудиторы подчеркивают, что автоматизированная информационная система дистанционного мониторинга лесных пожаров Рослесхоза (далее - ИСДМ-Рослесхоз) «содержит неверную информацию и не может быть эффективным прогностическим средством обнаружения и учета лесных пожаров». Например, в 2020 году патрули не подтвердили факты лесного пожара в 79% обнаруженных ИСДМ-Рослесхозом «тепловых точек.
При этом сама система, как сказано в отчете СП, безжалостно врет: «Имеющаяся отраслевая отчетность в рамках лесного хозяйства не дает объективной информации о размерах. Данные показывают, что при увеличении площади лесных пожаров за последние пять лет в 2,2 раза ущерб от них уменьшился в 3 раза».
«Проверка также показала, что на территории субъектов Российской Федерации отключены грозопеленгаторы. Информация о грозовой активности не поступает в лесопожарные очаги в регионах. Это снижает качество контроля пожарной опасности и эффективность выявления лесных пожаров от гроз.При этом среднее количество лесных пожаров, вызванных грозами, только в лесах Красноярского края в период с 2016 по 2021 г составляет 50,5% от общего числа лесных пожаров, а средняя площадь такие пожары составляют 90,3% площади лесных пожаров в области, — также указывается в сообщении.
То есть, несмотря на то, что руководство страны каждый год отчитывается о подготовке к пожароопасному сезону, и несмотря на то, что средства на их профилактику увеличиваются, плакаты с предупредительными знаками по-прежнему являются лучшей защитой от пожаров в российских лесах? Как? Получается, что корни современной системы защиты леса давно вырублены.
«Современные проблемы развития лесного хозяйства России были заложены более 20 лет назад. В 2000 г были упразднены Федеральная служба лесного хозяйства и Госкомэкология, функции которых были переданы Министерству природных ресурсов. И только в 2004 г вернуться к идее собственной структуры управления – было создано Рослесхоз, разработавшее в 2006 году действующий Лесной кодекс РФ. Однако за эти 4-6 лет отрасль потеряла большое количество специалистов: например, в 5 раз сократилось количество людей, занимающихся охраной леса», — рассказала «Эксперту» доцент экономического факультета РУДН Татьяна Крейденко.
Она указывает, что результатом стал неуклонный рост площади лесных пожаров: в 2010 году сгорело около 2 тысяч гектаров леса (и это был очень тяжелый год с точки зрения пожарной опасности), а в 2015 году уже 2,8 тысячи гектаров в 2019 году - 8,7 тыс га. И даже в пандемические 2020-2021 годы площадь лесных пожаров составляла 7-8 тысяч гектаров.
При этом ежегодная площадь лесовосстановительных работ превысила 1 млн га только к 2020 году, достигнув, таким образом, показателей второй половины 90-х годов. (и это все равно меньше, чем в 1990 году, когда было восстановлено почти 2 млн га леса).
«Конечно, сейчас можно говорить об использовании более эффективного и менее затратного космического мониторинга («Авиалесоохрана» — государственная структура, в задачи которой входит обнаружение и тушение лесных пожаров), но здесь возникает проблема (даже не столько в наличии космических снимков ДЗЗ, которые мы сейчас покупаем в основном в Китае и Индии — это не проблема), сколько с точки зрения качества принимаемых на их основе решений, — продолжает Крейденко.
Указано, что решение о тушении пожаров в действующих нормативах принимается на основании критерия непревышения сметных затрат на тушение пожара стоимости прогнозируемых убытков от пожара.
В 2019 году специалисты обратили внимание на то, что только 3,3% охваченной огнем площади лесов приходится на тушение пожаров. Остальное, наверное, не стоит.
Отметим также, что упомянутый экспертом Лесной кодекс, который, возможно, был полезен тем, что появился обновленный свод нормативных документов, в то же время подвергся резкой критике со стороны экспертов и был принят вопреки этой критике. Его острие было направлено именно на то, чтобы леса остались без нетерпеливых хозяев, без должного присмотра и ухода. Получилось именно так, как опасались. Может быть, нынешний доклад Счетной палаты хотя бы заставит серьезно задуматься над этим вопросом?
Не спасти неисчислимое
Но как можно говорить о стоимости ресурсов, если мы до сих пор даже не умеем их подсчитывать? Кстати, на это обратил внимание Михаил Мень, когда был его ревизором.
«Анализ развития информатизации лесного хозяйства показал дублирование функциональных возможностей федеральных и региональных информационных систем в этой сфере, а также размещение в них недостоверных данных», — говорится в текущем релизе Счетной палаты.
Но то же самое произошло и в 2020 году: как сказал тогда г-н Мень в интервью газете «Коммерсант», данные о 15,6% леса можно считать актуальными, а значит, достоверными. А в некоторых регионах, например, на Дальнем Востоке - менее 10%.
Почему за 3 года лесхозная телега никуда не переехала? Ведь не раз и не два тема ценности леса и древесины поднималась на президентском уровне.
- Причина в монополизации информационного обеспечения лесного хозяйства. Недоступность и непрозрачность лесной информации на федеральном уровне. Статистические показатели меняют значения в некоторых случаях на порядок, поясняет Роберт Сандлерски.
Получается, что в ситуации отечественного лесничества - темный лес. И даже ревизоры не могут своим наметанным глазом увидеть, в какие дебри уходят государственные деньги и куда уходят национальные ресурсы.
Больше интересных статей здесь: Промышленность.
Источник статьи: Судя по отчету аудиторов Счетной палаты, лесное хозяйство в России живет своей, независимой от государства жизнью.