КТД ДОЛЖНО БЫТЬ ДЕЯТЕЛЬНОСТНЫМ И ДЕТСКИМ ПО СУТИ

КТД ДОЛЖНО БЫТЬ ДЕЯТЕЛЬНОСТНЫМ И ДЕТСКИМ ПО СУТИ

Воспитание, развитие, становление ребят идет только в деятельности, которую они принимают душою и сердцем. И еще, воспитание осуществляется, если есть богатый мир деятельностных отношений. Чем разнообразнее дела и отношения, тем разностороннее в конечном счете ребенок.

Лето — время действий, пробы и проверки своих сил, время освоения и осмысления окружающего мира. Летнее время богато впечатлениями. Лес, поле, луг, речка, озеро, болото — пространство постижения природы и себя в ней. И лагерный «пятачок» — территория активной жизни. Не стоит лишь замыкаться на этом пятачке. Каждый день, каждый час жизни в лагере удивителен и неповторим. Организовывая свою жизнь, свою деятельность, дети умнеют, богатеют, становятся лучше. Давайте поможем им в этом.

Деятельность деятельности — рознь. Надо найти деятельность АБСОЛЮТНОГО СОВПАДЕНИЯ, дела интересные, соответствующие возрасту, полу, потребностям, модности, притязаниям ребят. И в этих коллективных творческих делах форма и содержание должны гармонизировать. И не стоит «зацикливаться» на скорее идеологических, чем педагогических, «пунктиках» мнимой значимости для человечества той или иной деятельности.

Мы долгое время скрупулезно взвешивали на неких внутренних политических весах цензуры значения понятий: митинг, форум, политинформация, акция — и в противовес им «нечто второстепенное»: лесной карнавал, соревнование Робин Гудов, рыбалка. Было, было такое деление еще совсем недавно. Не случайна же тяга у многих детских работников к «атакам», «десантам», «парадам», «рейдам» и «штурмам».

Из песни слова, а из времени дела не выкинешь. Все мы еще вчера, кто из преклонения перед таинственной «романтикой», кто из чувства самосохранения перед тоталитарной системой, жонглировали одновременно живыми и бутафорскими моделями работы. У детей свой импритинг (первичное запечатлевание слов, образов, сигналов. — С. Ш.), который оказывает влияние на их последующую жизнь. И если они, дети, чувствуют противоречие между вроде бы энергичными словами-лозунгами (оболочки дела) и живой сутью этих дел (часто полупустой), они тогда становятся актерами, подыгрывающими нам в наших лжеспектаклях.

Особенно старательно это делают девочки и малыши. Вот мы и ходили с детьми (в лагерях в том числе) много лет в «атаки», водили их в «штурмы», проводили «форумы» в каком-то фантасмагорическом пространстве веселенькой лжи. На одном из последних Всесоюзных слетов пионеров в Артеке был придуман «День заботы о Родине». В этот день все ребята куда-то шли или ехали, чтобы что-то сделать своими руками. Взрослые снисходительно водили отряды детей по цехам, фермам, а в заключение «выдавали» продукцию, якобы сделанную собственными руками детей, в виде тапочек или огурцов. Вот и вся «атака», «штурм» пустоты. Когда дети длительно живут в мире пустых слов, они привыкают к противоречиям слов и дела, к их разности.

Они это запоминают (импритинг) и осознают: можно отдельно жить в мире мистических слов, отдельно в реальной жизни. И там и там нужны просто разные маски. Давайте, воспитатели, учиться точному выбору слова-дела. Будем бояться слов-перевертышей. И не будем бояться слов-дел из детского суверенного лексикона и детской жизни. Уж в лагере-то эта жизнь не имеет права терять свои волшебные краски. Все-таки это время каникул. Вот почему я отдаю в своей «энциклопедии» предпочтение коллективным делам с игровой конкурсной фантастической природной «начинкой». Это не означает, что трудовые или спортивные дела менее значительны. Просто о них больше публикаций.

Что же касается терминологии, о которой мы сегодня спорим, то здесь есть, конечно, и некое «шараханье». Сталинские порядки породили неприязнь к словам «лагерь», «зона», «режим», «часовой», «патруль», «отряд» и т. п. Давайте будем спокойнее. У нас много дискредитированных слов, традиций, дел. Им надо вернуть самобытное значение. Ведь мастер-воспитатель способен вложить в «трудовой десант» или «агитрейд» полезное содержание. Этому учит опыт работы знаменитой коммуны юных фрунзенцев Фаины Шапиро в нынешнем Санкт-Петербурге.