Уход западных игроков не привел к принципиальным изменениям на рынке горно-обогатительного и металлургического оборудования
Обогатительная фабрика Александринского ГОКа (входит в РМК) оснащена флотационными машинами НПО РИВС Около пяти триллионов рублей к 2030 году — такова общая стоимость планируемых к реализации и уже реализуемых проектов по добыче полезных ископаемых из недр России (за исключением нефти и газа). Значительная часть этих инвестиций будет потрачена на машины и оборудование, необходимые для добычи и обогащения. Один из отечественных производителей данной продукции, группа «Канекс», подвел итоги заявленных проектов для оценки перспектив рынка. Другое дело, какая часть этого общего объема будет заказана и произведена российскими фирмами тяжелого машиностроения.
А еще есть оборудование для следующего передела - металлургической промышленности: агломерационной, доменной, сталеплавильной, литейной, прокатной, кузнечно-прессовой и др ремонт и модернизация. Кроме того, существует задача импортозамещения, решение которой требует организации новых производств. Например, создание в России производства листового нержавеющего проката мощностью 500 тысяч тонн в год оценивается не менее чем в 100 миллиардов рублей. И это не единственный проект такого масштаба.
Есть возможность, но нет желания
Похоже, появилась возможность делать свое оборудование: ушли иностранные игроки, которые в течение последних тридцати лет «закрепляли» российскую горно-металлургическую промышленность на своей продукции, технологиях и инжиниринге. Более того, они ушли из рук вон плохо, отказавшись от поставок новых материалов и услуг, которые уже были внедрены и в действующих подразделениях.
Ряд перспективных горнодобывающих проектов был приостановлен из-за невозможности получить необходимое оборудование. Таким образом, «Северная звезда» (входит в инвестиционную группу AEON) вынуждена отложить строительство обогатительной фабрики на Сырадасайском угольном месторождении, расположенном на Таймыре. «Фабрика пока приостановлена, потому что часть оборудования уже куплена у нас, деньги возвращены, сейчас будем проходить заводской проект. Поэтому все понемногу сдвинется», — заявил председатель правления компании Олег Демченко в ходе Красноярского экономического форума. Ресурсы месторождения оцениваются более чем в 5 млрд тонн угля, в первой очереди, и 10 млн тонн во второй. Объем инвестиций до 2025 года заявлен в размере более 45 млрд руб.
Переносится и многострадальный серный проект «Норильского никеля», предусматривающий утилизацию диоксида серы на предприятиях холдинга в Норильском промышленном районе. Проект обеспечил снижение выбросов к концу текущего года на 45%, а на втором этапе – после 2025 года – на 90%. Также непонятно, что происходит со строительством нового медеплавильного завода в Мончегорске (Мурманская область) стоимостью 140 млрд рублей. «Норильский никель» как минимум на два года откладывает строительство Норильской обогатительной фабрики и третьего плавильного завода Надеждинского металлургического комбината.
В аналогичной ситуации находятся и другие компании. Перенесен срок запуска обогатительной фабрики на Удоканском медном месторождении. «Полиметалл» отодвинул золотой проект «Ведуга», когда компании пришлось перейти с западного оборудования на китайское и российское. Kazakh Kaz Minerals может отсрочить запуск горно-обогатительного комплекса на Баимском медно-золотом месторождении на Чукотке.
Илья Губанеев, младший партнер Partners in Efficiency, предоставляющей консультационные услуги компаниям горно-металлургической отрасли, считает, что для тяжелого машиностроения в России сложилась уникальная ситуация, и было бы большой ошибкой для страны ее упустить. «Когда западные поставщики ушли, вся отрасль буквально бросилась искать аналоги в России или в дружественных странах. В этот момент открываются возможности для нашего машиностроения, считает он.
Однако следует отметить, что отрасль находится не в лучшем состоянии: «Наши механики не в состоянии обеспечить все потребности металлургической промышленности, нам просто не хватает станков, квалифицированных кадров и технологий. Но сейчас у нас есть прекрасная возможность копировать западные разработки и создавать свои, на основе нашего опыта и западных технологий. Да, это плохо, но это сделал Китай, а западные поставщики не выступили партнерами, считает Илья Губанеев.
В 2010 году правительство приняло стратегию развития тяжелого машиностроения. Согласно этому документу, доля импортной продукции в то время составляла почти 63% (без распределения по видам). К 2020 году ее предполагалось снизить до 43,2%.
В 2021 году Минпромторг принял План мероприятий по импортозамещению в тяжелом машиностроении. Из него видно, что доля бытовой техники в горно-обогатительном комплексе по большинству позиций составляет всего 10-20%. Наиболее крупные доли - 70 и 45% - принадлежат российским производителям проходческих комбайнов и ленточных конвейеров соответственно.
Что касается оборудования для металлургических предприятий, то по плану по ряду достаточно серьезных позиций - машины непрерывного литья заготовок (МНЛЗ) и запасные части к ним, прокатное оборудование, трубные заводы - доля российских производителей составляет 30%.
Получается, что объем собственного производства меньше, чем в 2010 году. И это позволяет сделать вывод, что тяжелое машиностроение в стране не развивалось, а деградировало, а на российском рынке оборудования для горнодобывающей и металлургической промышленности доминировали иностранные производители. Собственно, в Стратегии развития металлургической отрасли, принятой правительством в конце прошлого года, прямо сказано, что «практически все оборудование по всей металлургической цепочке добавлено из недружественных стран». И в результате «предприятия российского тяжелого машиностроения и отраслевых машиностроительных институтов утратили часть своего технологического и производственного опыта».
Евгений Никулин: «У западного капитала на нашем рынке практически нет конкурентов. Мы физически не можем предложить клиенту реализовать объект под ключ, потому что не имеем доступа к длинным и дешевым деньгам»
«С введением санкций против России можно ожидать, что для наших машиностроителей наступило плодотворное время. Но импорт из недружественных стран сменился импортом из дружественных стран: ЮАР, Китая и Турции, и теперь наш рынок активно осваивают новые игроки», — сетует Евгений Никулин, главный инженер по обогатительному оборудованию отдела по обогащению ГК «Канэкс». Эти поставщики имеют те же преимущества, что и их европейские конкуренты, - рекомендации, то есть положительный опыт эксплуатации машин и устройств, а также финансовую поддержку, в том числе со стороны органов, заинтересованных в экспорте.
Анатолий Хасьянов, генеральный директор НПО «РИВС», разрабатывающего технологии обогащения полезных ископаемых и производящего флотационное оборудование для горно-обогатительных комбинатов, считает, что теперь есть шанс если не полностью очистить российский рынок для иностранных компаний, то хотя бы вытеснить их значительный. «Если отечественные горно-металлургические компании пойдут по обычному пути, и просто поменяют одну страну-поставщика на другую, вполне вероятно, что через несколько лет они окажутся точно в такой же ситуации, как сейчас. Однако избежать повторения прошлого можно, если все заинтересованные стороны — государство, горнодобывающие компании, поставщики и разработчики технологий — будут действовать сообща, уверен он.
Машиностроители отмечают, что металлурги не спешат заказывать и покупать их продукцию, которую они в состоянии произвести, из-за отсутствия референсов. Получается некий замкнутый круг: не покупают, потому что нет референсов, а референсов нет, потому что не покупают и нет опыта эксплуатации.
«Например, сопроводительные письма с рекомендацией Минпромторга или Минэкономразвития частично могут помочь нашим промышленникам: правительственная рекомендация создаст правильное отношение наших горняков к отечественным машиностроителям», — говорят в Канексе группа: «Кстати, у нас есть такое письмо от правительства Челябинской области, и оно открывает определенные двери».
С одной стороны, потенциальных заказчиков можно понять: оборудование дорогое, и рисковать миллиардами рублей с вложениями в то, что не доказало свою эффективность, очень опрометчиво. С другой стороны, производители утверждают, что их продукция не уступает западным образцам: «Долгое время мы шли по пути копирования лучшего, что есть на рынке, подгоняя его под нужды покупателей, интегрируя в нашей разработки, и предлагая компенсацию за уже поставленные позиции, от запасных частей до существующего парка и далее до производства самой техники. Мы ведем свою работу совместно с научными институтами и специальными проектными организациями. И это не только тот спектр, который потребляет рынок, но и перспективные проекты с горизонтом от трех до пяти лет».
Есть желание, но нет возможности
Чтобы потеснить зарубежных производителей, сегодня русские должны быстро разрабатывать и производить импортное оборудование. Но договориться с заказчиком о проведении опытно-промышленных испытаний непросто, потому что это риск для него. Во-первых, ему приходится останавливать производство, чтобы «вписать» российское оборудование в технологию, а любая остановка — это потеря денег. Во-вторых, по результатам испытаний может оказаться, что оборудование не покажет ожидаемой эффективности. Но даже если все прошло хорошо, заказчик все равно имеет только право, а не обязанность купить это оборудование. Производитель уже понес расходы на исследования, разработки и производство. А иногда привлекали стороннее финансирование, которое тоже стоит денег.
Анатолий Хасьянов: «Несмотря на все, что произошло в 2022 году, российские горнодобывающие компании все еще смотрят в сторону
иностранные производители, только другой географии»
- Внедряя что-то новое, все стороны должны нести определенный риск и стоять друг перед другом. Залог успеха — тесное взаимодействие государства, горно-металлургических компаний и российских производителей, уверен Анатолий Хасьянов.
Производители импортной продукции для добычи и обогащения полезных ископаемых должны сами импортировать заменители используемых материалов и комплектующих.
«Из материалов сложно назвать полиуретан, который используется как элемент футеровки, а также при производстве целых деталей», — говорит Евгений Никулин. - Это связано с тем, что в России нет собственной сырьевой базы для одного из важнейших его компонентов - изоцианата. С началом пандемии импорт стал дорогим, трудоемким и сложным, а санкции против нашей страны еще больше ухудшили ситуацию. Эквивалентной замены полиуретану не существует. Покупатели не принимают износостойкую резину, даже если этот материал дешевле: их волнует не стоимость продукта, а стоимость эксплуатации на тонну продукта».
Есть проблема с редукторами для крупнотоннажных плавучих машин. У России нет навыков и технологий для их производства: в советское время не было больших плавучих машин, а в 2000-х наш рынок отдали крупным зарубежным компаниям. Правда, здесь ситуация вот-вот изменится: РИВС выводит на рынок большую флотационную машину объемом 200 кубометров. По словам Анатолия Хасьянова, она проходит испытания и уже спроектирована машина объемом 300 кубометров. До сих пор ни один российский производитель не производил плавучих машин объемом более 100 кубометров. В планах компании машины на 500 и 700 кубометров.
Системы управления и программное обеспечение — отдельная тема. Есть российские производители, но опять же проблема с референсами, заказчики иногда не доверяют отечественным решениям. Здесь участникам рынка напоминают о волевом решении правительства, которое обязало крупные компании нефтегазовой отрасли использовать российское программное обеспечение.
Обратите внимание: Импорт итальянского оборудования для производства профилей.
В итоге в этой сфере она сегодня не хуже западной. «То же самое должно быть реализовано в нашей отрасли. Добыча и переработка твердых полезных ископаемых также является стратегически важной отраслью, которая нуждается в протекционистских мерах со стороны государства, говорит заместитель технического директора по автоматизации ГК «Канэкс» Евгений Неупокоев. Еще одну проблему с внедрением российской продукции он отмечает: «Представьте, что вы поставили на такой завод российскую флотационную машину, построенную на базе зарубежной системы автоматизации производства. Вы должны не только автоматизировать его самостоятельно, но и подключить к обмену данными с другим оборудованием. Это значит, что, грубо говоря, вам предстоит городить огород. Не все покупатели к этому готовы. Например, позиция АЛРОСА, где все заводы построены на Allen-Bradley, заключается в том, что существующие производства будут продолжать работать и модернизироваться по американской системе, а новые мощности будут проектироваться с учетом внутренних поставок. Но именно они решительно взялись за импортозамещение лыж. Уралкалий с помощью своего ВНИИ Галургии начал с заказов на перевод производства на российскую автоматизацию. Но этот пример скорее исключение».На самом деле многое зависит от воли руководителей и владельцев предприятий. Участники рынка помнят историю тридцатилетней давности, когда Хазрет Савмен, основатель золотодобывающей компании «Полюс», из патриотических соображений не стал закупать импортное оборудование, а предложил фирме «Усолмаш» из Иркутской области разработать и произвести российский ФПМ УП – 100 плавучая машина с объемом рабочей камеры 100 кубометров - таких машин раньше в стране никто не делал.
Тем не менее ситуация постепенно поворачивается против российских производителей оборудования для горняков и металлургов. Последний постепенно избавляется от надежды на то, что иностранные продюсеры, как взбалмошная жена, съездят и вернутся. Но нет. Развод кажется окончательным.
Собеседник эксперта в одной из машиностроительных компаний с упором на металлургию говорит, что производственные мощности компании полностью загружены заказами металлургов, но признает, что основной причиной этого является уход западных производителей с российского рынка и значительное увеличение заказов от ВПК.
«Сегодня нет ни одной производственной площадки, которая не была бы загружена проектами в горнорудной отрасли России. Но надо признать, что в основном это заказы на вспомогательное оборудование, поскольку высокотехнологичные вещи (мельницы, флотомашины, сорбционные, десорбцию) берут китайцы, на российском рынке продается меньше высокотехнологичной продукции, но у нас есть контракты и на базовое оборудование, — говорит Евгений Никулин.
Илья Губанеев считает, что для перелома ситуации и увеличения заказов от российских компаний в пользу российских производителей государство должно принять протекционистские меры. «Основным фактором станет обязательное условие использования нашей техники в определенном проценте от общего парка. Следующий шаг — субсидирование производителей, выпускающих оборудование и технику. Развитие совместных предприятий с компаниями, которые хотят работать в России. Налоговые льготы производителям оборудования.Самое главное сейчас - задать правильный вектор крупным ресурсным компаниям на использование российского оборудования, например, как с ценами на металлопрокат: государство смогло удержать цены, и должно уметь развивать промышленность».
Комментируя ситуацию с господдержкой машиностроения, заместитель министра промышленности Виктор Евтухов отметил: «Для достижения реального технологического суверенитета у нас уже есть достаточное количество мер господдержки: это льготные кредиты ФРП и налоговые льготы по СПИК, и субсидирование затрат на НИОКР и экспортную логистику».
Своим умом, своими руками
«Мы волею судьбы проанализировали некоторые проекты SMS Demag и Danieli с 2005 года. Они заявили о высочайшем европейском качестве. Строили автомобили, не дотянули до качества и ушли и заплатили штрафы. Я говорю, что мы тоже умеют работать так же плохо, как и они, - не доделай и уйди, - говорит Виктор Семенов, генеральный директор ЦНИИчермет им. И.П. Бардина.
Шутки шутками, Виктор Семенов считает, что созданный в институте инжиниринговый центр обладает достаточным опытом для создания сложных металлургических машин и устройств. Правда, не один.
Крупные металлургические компании имеют собственные ремонтные мастерские численностью от трех до пяти тысяч человек и имеют определенный опыт в производстве оборудования. «На самом деле крупных машиностроительных компаний такого уровня у нас нет, — говорит Виктор Семенов. — Мы проанализировали эту концепцию развития машиностроения под крылом металлургии, и сегодня реализуем ее с «Магниткой» и обсуждаем с другими компаниями. Мы сделали аудит и видим, что это настоящие фабрики. Со своей стороны, мы создали в институте полноценный инжиниринговый центр. Другого инжинирингового центра в стране с таким наполнением специалистов нет; сегодня мы готовы сделать любой проект под ключ." Иными словами, со стороны ЦНИИЧермет - интеллект, а со стороны металлургического завода - рабочие руки.
«То есть в металлургии фактически создается еще одна отрасль тяжелого металлургического машиностроения, — продолжает Семенов. - Это нововведение. Не лозунги «оживим мертвый завод», а использование знаний и опыта людей, которые ставят на более высоком уровне задачу, которую они хотят решить».
По словам Виктора Семенова, сегодня можно создавать установки на уровне мировых производителей: машины непрерывного литья заготовок, прокатные станы и тому подобное. С металлом и техникой проблем нет, проблема только в системах управления. Но он надеется, что задача развития отечественной радиоэлектроники будет решена. «Если мы твердо скажем, что готовы поставить машины, получим хотя бы один крупный контракт, думаю, перед Минпромом встанет вопрос об отдельной базе систем управления для таких агрегатов».
Но пока потенциальные заказчики не спешат заказывать такое сложное оборудование, они пугаются. Но есть спрос со стороны металлургических предприятий на услуги по модернизации оборудования. А также для производства отдельных агрегатов. Кроме того, инжиниринговый центр совместно с ММК изготавливает различные узлы оборудования для других заводов на заказ.
Участники рынка скептически относятся к перспективам строительства крупных объектов, указывая на то, что в этой схеме непонятно, кто будет отвечать за результат – инжиниринговый центр в лице ЦНИИЧермет или ремонтно-строительное управление конкретного металлургического комбината, который занялся производством конкретного агрегата. Металлокомбинат, по сути, в этой схеме становится и заказчиком, и подрядчиком одновременно. И чтобы схема сработала, он тот, кто должен взять на себя все риски. Готов ли он к этому, неизвестно. Представитель ММК в ответ на аналогичный запрос «Эксперта» сообщил, что подробности компания сможет раскрыть ближе к середине года.
Представляется, что использование такой схемы может быть временным решением на время формирования рынка. После этого отдельные производственные компании с соответствующей экспертизой все же должны быть показаны.
Виктор Семенов, со своей стороны, видит проблему развития такой организации работ в отсутствии финансовых гарантий для инжиниринговых компаний. «Мы должны дать гарантии металлургам, что если заявленный результат не будет достигнут, мы компенсируем затраты. Стоимость проекта, например, три миллиарда. И мы как учреждение не можем дать гарантии на эту сумму, потому что наше учреждение, конечно, стоит дороже, но его нельзя заложить».
Иностранные производители давали такие гарантии. В России нет отлаженного механизма. ЦНИИЧермет ведет переговоры с Минпромторгом о ее размещении. По словам Виктора Семенова, есть разные варианты — системная поддержка со стороны госбанков, ВЭБ, субсидирование процентной ставки, если в схеме участвуют частные банки. «Поручительство — это тоже кредит, — поясняет Семенов. «Банк дает мне гарантию и резервирует под нее деньги, которые являются мертвым грузом, а я плачу ему процент за эту гарантию».
Альтернативы пока обсуждаются. В Минпромторге не раскрыли детали этого обсуждения в ответ на запрос «Эксперта.
Виктор Евтухов: «Для достижения реального технологического суверенитета есть достаточное количество мер господдержки: это и льготные кредиты от ФРП, и налоговые льготы по СПИК, и субсидирование затрат на НИОКР и экспортную логистику»
Однако в правительственных документах поставлена задача разработки инженерных сооружений, в том числе и в организациях с госучастием, к которым относится ЦНИИЧермет. Кроме того, по мнению Виктора Евтухова, приоритет должен быть отдан инжиниринговым центрам, функционирующим на базе государственных научных центров.
В металлургической стратегии четко сказано, что развитие отечественного машиностроения является основой обеспечения технологического суверенитета России. Также была поставлена задача разработать программу развития российского машиностроения и металлургического машиностроения.
Эта программа еще не создана, Минпромторг не говорит о сроках ее подготовки. Однако, отвечая на вопросы «Эксперта», Виктор Евтухов отметил, что в рамках такой программы «необходимо предусмотреть ряд инструментов, стимулирующих рост инвестиций в инновации». По мнению замминистра, средствами мотивации развития отечественных машиностроительных центров должны стать, в том числе, государственная промышленная политика, государственная поддержка, в том числе налоговые льготы, экономическая и социальная политика, учитывающая интересы частного бизнеса.
«Развитие отечественной инженерной школы позволит противостоять конкуренции со стороны иностранных инжиниринговых фирм и позволит в будущем вытеснить иностранные инжиниринговые фирмы с российского рынка, а также расширить присутствие российских инжиниринговых фирм на рынке мировом рынке», — считает Виктор Евтухов.
«На европейском рынке нет честной конкуренции, формируемой политиками и бизнесом. Они всячески продвигают интересы своих компаний», — уверен Виктор Семенов.
Может пора учиться на опыте?
Больше интересных статей здесь: Промышленность.
Источник статьи: Уход западных игроков не привел к кардинальным переменам на рынке горно-обогатительного и металлургического оборудования.
- Разъяснения по спорной ситуации вокруг крупнейшего маркетплейса Wildberries «Эксперту» дал Евгений Трифонов, президент Лиги селлеров и генеральный директор ООО БИАСА, чьи продажи на маркетплейсах превышают 160 млн рублей
- Производство нового четырехместного самолета «Альфа-КМ» планируется наладить на Кизлярском электромеханическом заводе