Лагерь военнопленных располагался почти у города Сталино. До войны здесь должна была быть колония для заключенных. А может, это был просто рабочий поселок, а теперь немцы превратили его в лагерь. Теперь ты ничего не знаешь. И нет нужды выяснять, что здесь было до войны.
На территории лагеря было несколько длинных бараков, кажется, глинобитных. Вся территория лагеря огорожена деревянным забором. Кроме того, весь забор лагеря опутан несколькими рядами колючей проволоки. Как правило, на каждом шагу стоят проволочные изгороди. По углам, как в Ростовском стане, сторожевые вышки. Башни оборудованы пулеметами, которые могут стрелять в любой угол лагеря. Каждый барак отгорожен от другого колючей проволокой, но опять же есть проходы, которые также закрыты воротами из колючей проволоки. Когда нас подвели к воротам лагеря, началась сдача и прием пленных. Считали очень долго. Немцы вообще считают несколько раз. «Живые товары» не были доставлены в пункт назначения полностью. Около половины тысячной колонны осталось.
Наша колонна разместилась в двух соседних казармах. В каждом бараке было несколько комнат разной площади и длинный коридор через весь барак. Я буду называть комнаты клетками, потому что в то время мы их называли именно так. Нарс был не во всех камерах. В общем, большинство камер были без нар. Места было достаточно, чтобы камеры не были переполнены. Клетки ставили как хотели, кто с кем хотел. Здесь никто не требовал, чтобы офицеры жили отдельно от солдат.
В камере, куда мы с отцом попали, дали место 23 человекам. В камере не было ноздрей, не на чем было даже сидеть. Но было преимущество - рабочая печка с печкой, а топлива сколько хочешь в хозяйстве. Там были кучи угля, наверное, с довоенных времен, и, наверное, тоже был мусор. Мы выбрали капитана Тимченко Николая старшим в нашей камере, как самым старшим по званию.
Всего в лагере было около десяти тысяч заключенных. Некоторые заключенные находятся в этом лагере больше месяца. Более тысячи человек из этого лагеря были отправлены на работу в Германию. Хотя вся территория лагеря огорожена колючей проволокой, связь между бараками все же есть. Днем не возбранялось переходить из барака в барак, но с наступлением темноты всякое хождение прекращалось. За нарушение - расстрел на месте. В общем порядок, как в ростовском лагере.
В этом лагере не было ни бани, ни дезинфекционной камеры. Вшей уничтожали вручную. А вшей так много, что кажется, что у каждой тысячи. От них не было спасения.
На второй день нас наградили деньгами на еду. Если в ростовском лагере для пленных варили кашицу, которую еще можно было есть, то здесь варили не кашицу, а закваску. Из чего и как готовили? Я вам об этом тоже расскажу. Почти в каждом бараке здесь была кухня. Почти рядом с казармой, на простейших очагах, стояли две железные бочки, и в них варили бурду. И варили его из гнилых и замороженных овощей: свеклы, картофеля и репы. Эти гнилые замороженные продукты даже не мыли. Выгребными лопатами в бочки складывали грязные овощи, потом все это заливали водой и варили даже без соли. Среди заключенных были и повара, но они готовили себе достаточно еды отдельно. А вот для своих братьев варили всякую фигню. А попробуйте, дайте ему комментарий! Он немедленно вызовет лагерных полицейских, и они будут знать, что с вами делать. Хлеба давали по 300 грамм в день. Хлеб не настоящий. Даже хуже, чем дали в Ростове. Администрация лагеря регулярно получала хлеб для узников, но узников не всегда отпускали. За несколько дней хлеб присвоили себе, не говоря уже о других продуктах.
Если милиционеры на марше безнаказанно раздевали заключенных, то в лагере этого не делали. Возможно, им не давали этого сделать, и тогда полицейские еще боялись заключенных. Сорвут и никто не увидит. Некоторые из конвоиров, которые вели нашу колонну, теперь полицейские в лагере. Тот со шрамом на подбородке остался. Здесь они надели белые нарукавные повязки с буквой «П» на рукавах, и каждому выдали тяжелую дубину вместо оружия. Кроме этих двуногих собак в лагере были настоящие четвероногие немецкие овчарки. Заключенные больше всего боялись этих овчарок. Овчарок было много, но по лагерю свободно не бегали. Их немцы вели только на поводке. Собаки были хорошо обучены. Даже если бы ему удалось сбежать из лагеря, собак все равно бы сдержали. По рассказам заключенных, было много случаев, когда собаки задирали заключенных до смерти.
Каждое утро, как только пора идти в строй, беда, если немного задержаться в камере. Как раз в это время по всем камерам бегают полицейские-палки и немцы с овчарками. Собаки бросились на арестантов, не успевших вовремя выскочить на улицу для построения. Если только собака сорвет поводок, заключенного разорвут в клочья. И такие случаи были не раз. А чтобы кого-то покусали, так было чуть ли не каждый день. Особенно болел от собак. В нашей камере тяжелобольного заключенного так укусила собака, что он вскоре умер. А через день в нашей же камере милиционеры забили старшину дубинками до смерти. Фамилии этого бригадира я не помню, но его звали Тереха. То же самое произошло и в остальных камерах. Их избивали и убивали совершенно без причины.
Уже с первых дней пребывания в лагере многие начали заболевать желудочно-кишечными заболеваниями именно от этой бурды. Смерть косила заключенных день и ночь. На каждый прожитый день во всем лагере умирало 50-60 человек. Умерших одевали сами заключенные, а затем выносили и складывали возле решетчатых досок. Затем их увезла специальная машина. Но не всех мертвых заключенных увезли. На территории лагеря было несколько больших ям, похожих на котлованы. В каждую такую яму складывали по нескольку сотен трупов заключенных. Некоторые дыры уже были заполнены. Эти ямы можно назвать братскими могилами пленных русских солдат.
Постройки в лагере находились каждое утро в одно и то же время. Ни минутой позже, ни минутой раньше. Точность. Их построили всего пять в ряд, и строго соблюдалась центровка. Попробуйте, сделайте небольшое отклонение от нормы и тут же получите мощный удар дубинкой. Сколько нужно ослабленному заключенному? Сколько было случаев, когда людей прямо в строю забивали дубинками. От одного удара другой заключенный упал и больше уже не поднялся. И эти аккаунты и конверсии длились каждое утро больше часа. Трудно понять, да и вообще не понять, почему они так усердно устраивали эти построения и рассчитывали. Считают, но когда от голода, болезней и побоев каждый день умирают десятки заключенных, они этого совершенно не учитывают.
Однажды во время одной из таких строек пленный старший лейтенант задал вопрос начальнику лагеря. Ячмень замер. Все ждали, что скажет наш товарищ, ведь с военнопленными немцы особо не разрешали разговаривать. Но старшему лейтенанту дали слово. Вот что он сказал: «Господин командир! В связи с судьбой ваших товарищей в плену, могу я задать вам несколько вопросов? Во-первых, все заключенные возмущены жестокостью лагерной полиции. Во-вторых, заключенные еще больше расстроены тем, что на них натравливают дрессированных собак, которые покусали многих заключенных и даже закусили их до смерти. Но заключенные уж точно ни в чем не виноваты. И, наконец, десятки наших братьев умирают каждый день от голода и болезней. И я прошу вас от имени всех заключенных хотя бы облегчить и без того нелегкую жизнь заключенных. Все, что говорил переводчик, передавалось командиру. Он некоторое время молчал, явно о чем-то думая, а потом начал говорить. Вот, примерно, какие слова он сказал, что было переведено ст. Лейтенант Борисенко: «Господин комендант сказал, что заключенных били за нарушение дисциплины. И опять бьют не немцы, а их русские. Собаки нужны в лагере, и они будут всегда. Заключенные получают по установленной норме 300 граммов хлеба и два раза в день горячую пищу. Лагерь для военнопленных - это не санаторий, так что этой еды достаточно. Для больных есть медпункт, есть врачи. Все пленные из вражеской армии, с которой мы воюем. Это нужно понять. Мы даем то, что должны. Вы не можете просить большего».
Вот и все. Можно ли требовать от них что-либо? Все впустую. Как было, так все и осталось. Полицейские продолжали избивать истощенных заключенных палками, а тех, кто не успел вовремя выскочить в строй, кусали собаки. Только одно изменилось. Готовка стала лучше. Те же свекла, репа и картофель. Но сейчас их смыло. Но хлеб все же не каждый день давали, даже если он должен был быть ежедневным. То, что стали готовить чуть лучше, командир тут ни при чем, он даже не подошел к кухне. И дело здесь было в том, что поваров окружили заключенные и строго предупредили. В общем, напугали как следует, и это сработало. Они прекрасно понимали, что заключенные могут легко избавиться от них. И еще более не хотят умирать. Ведь они в лучших отношениях, чем все остальные заключенные. Они даже готовят с солью. И повара нашли соль. Они явно украли его раньше.
Здесь, как и в ростовском стане, азартные игры процветали на 21 (баллах), но здесь они проводились масштабно. Они играли в каждом бараке. Даже немцы приходили посмотреть на этот бой, и лагерные полицаи даже принимали участие в этом бою. Они играли для всех, у кого что-то было. В ход пошли одежда, обувь, хлеб, табак, а также некоторые вещи, чудом сохранившиеся у заключенных. До сих пор у многих людей были часы, перочинные ножи, авторучки, бритвы и другие вещи. Каждый предмет оценивался в советских рублях, немецких марках или украинских карбованцах. Особо ценились в лагере украинские карбованцы. Советский рубль также считался ценным. Немецкие надзиратели продавали заключенным сигареты по 10-15 рублей. Табак в лагере был включен в стоимость. Тому, у кого было много табака, такая смерть от голода не грозила. Он всегда был пьян. Все можно было обменять на табак. И в то же время те, у кого было много табака, могли запросто погибнуть в любой момент от рук самих заключенных.
Был такой случай в нашей казарме. Каким-то образом они узнали, что у заключенного было много табака. Каждый день этот заключенный выменял у других заключенных несколько пайков хлеба на табак, и ему не давали даже бурды. И этот «табачный король» был зарезан. Конечно, заключенные зарезали его сами. ВОЗ? Попробуй, узнай! Оказывается, много курить тоже плохо.
И буквально на днях произошло нечто подобное. Из соседней камеры старший лейтенант Журавлев выменял золотые коронки с зубов на хлеб и табак у пожилого немецкого охранника. А ночью кто-то зарезал старшего лейтенанта и украл хлеб и табак. Поиски начались рано утром. Обыскали всех подряд и не пропустили ни одного человека, даже больного. И что? Убийцы найдены. Один был из их камеры, а два других были из совсем других камер. Тут же, прямо в бараке, о них позаботились заключенные. Трупы этих негодяев вытащили и бросили возле уборной в яму с нечистотами. Об этом трудно вспоминать, и такие случаи были не так уж и редки.
В нашей камере осталось всего 14 человек. Заключенные мрут как мухи. Мало того, что голод мучает, так еще и от вшей спасения нет. Мне даже пришлось раздеться догола, чтобы погладить нижнее белье раскаленным утюгом. Все уже пробовали, но ничего не помогает. Сегодня от них избавились, а через день-два снова будет столько же. Немцы и полицаи продают порошок для посыпки одежды. Нечего покупать. Этот порошок достал лидер нашей ячейки Тимченко, хватит на раз и навсегда. Но вши после этого не утихли. Все остается прежним. Вши просто едят нас.
Как давно мы здесь, а в нашей камере осталась только половина людей. Некоторые лежат в больших могилах, а некоторых увезли на машинах. И где? Куда их сбрасывают, никто не знает, и вряд ли узнают. Здесь, на территории лагеря, ямы уже дошли до краев. Много, много лежит в этих ямах русских военнопленных, солдат, офицеров, погибших без подвигов и без почестей похороненных. Немцы сровняют эти ямы на уровне земли, и не будет даже знака, что там могилы русских военнопленных. Даже если однажды обнаружат, что здесь лежат тысячи солдат, погибших в плену, вряд ли на этих могилах будут ставить памятники со звездами. Установлены памятники погибшим в боях. А вот что... Но в неволе они умирали по-разному. В этом лагере не было газовых камер, крематориев и других средств массового уничтожения, как, например, в Германии и Польше. А ведь заключенных здесь умирало каждый день, почти по сто человек. В камерах все меньше разговоров о побеге из лагеря. Убежать практически невозможно. Хотя и были случаи побегов, обычно они заканчивались для узников трагически. Куда бежать, когда вся территория лагеря простреливается из каждой угловой башни. Кроме того, по лагерю ходит вооруженная охрана с собаками. У ворот также были установлены часовые и пулеметы. На работу берут небольшими группами и увозят на машинах, тоже под охраной. Убежать очень сложно. Явная смерть. И даже в таких условиях, но не так часто, производились выстрелы.
Здесь я расскажу о том, как два-три дня назад был побег из лагеря. Ночью в заборе сделали проход. Никто не знает, скольким удалось бежать. Побег, по-видимому, был подготовлен в глубокой тайне определенной группой заключенных. На беглецов устроили собачью охоту, но никого не поймали. Во время утреннего построения начальник лагеря объявил, что бежавшая ночью группа военнопленных полностью схвачена и будет строго наказана. Командир откровенно солгал. Если бы их действительно поймали, они были бы здесь. Ерунда! Мальчикам удалось сбежать! Отличная работа! Смерти не боялся. Так что из лагеря не сбежишь! Оказывается можно. Эти убежали. Все можно сделать, все зависит от самих заключенных.
Больше интересных статей здесь: История.
Источник статьи: В плену (11).