24. 08. 2016г.
Году в 1967 моя мать смогла выкроить денег и привезти меня в Коктебель. Остановились в сарайчике (по тем временам это было круто) у ее подруги юности (очень мы ей нужны были). Я первый раз купался в море, первый раз нюхал запахи шашлыков, вкус их был материально не доступен, и соответственно, на этом празднике жизни я чувствовал себя чужим.
В то лето с удивлением узнал, что жизнь советского народа в едином строю, и в едином порыве строящего коммунизм, располагается в разных мирах, совершенно не пересекающихся. Ограждение дома творчества писателей было не намного хуже военного или тюремного объекта, это чтобы всякий сброд не мешал творить советским писателям произведения, достойные великой эпохи. Но нет таких крепостей, которые не могли бы взять большевики, даже начинающие. Мы с курортным приятелем - два шестиклассника, с определенным риском преодолевали редуты, бесплатно там кино вечерами глядели, а еще глазели, как писатели играли в биллиард, эта игра не только для нас была диковиной, это сейчас у каждого ханыги 12 футовый в коттедже. Другие писатели в белых шортах, с брючными ремнями, и в белых же теннисках, играли в теннис, они вообще казались заморскими лордами. Эта была обитель богов, по недоразумению населенная властителями дум, но все же людьми. Оставалось предположить, что в закрытой столовой, кормят амброзией инженеров человеческих душ. М-да, в таких условиях и я бы сотворил нетленный шедевр.
На земле много обетованных земель, Крым самая обетованная, из тех которые знаю. Понятна идея фикс крымских татар.
Желание увидеть другие земли и не обстриженная наивность надоумили меня через три года сдать документы в приемную комиссию училища загранплавания, разболтав при этом дома, куда я уехал. Входные билеты то там задавно были проданы не только в партере, но и на галёрках.
Во избежание, позора возвращения домой, пришлось пойти в ПТУ, учиться строить дома, а заодно и коммунизм. Азам первого кое- как научился, со вторым хуже.
Есть хотелось даже после обеда, и любить всегда хотелось. Девушек я тогда не узнал, хотя ассириянка Шазия, во вполне комфортном для любви месте, предлагала, поощрительно улыбаясь: «Погрей меня»,- а я как-то стеснялся выпроводить ее подругу и одногрупника из комнаты, и до парикмахера Лидии, разведенной кинозвезды, осталось еще полтора года бестолковых попыток, эротических снов, фантазий и в одиночку испачканных простыней.
В самом скором времени мне пришлось узнать, что за любовь не только пьют, но и бьют. Хоккейное правило: «не имеешь ты, имеют тебя» - универсально. Училищные и окрестные парни не смогли отогнать меня 16-летнего от 18-летней Шазии, и, на разбор полетов, прибыл двухметровый 24-летний детина, по кличке «Трехэтажный».
Весовая категория шансов мне не давала, шило в петле на штанах могло бы уровнять шансы, но я оказался слабаком, не воткнул его Трёхэтажному в печень. Жизнь пошла бы по другой колее и уже давно был бы уважаемым "вором в законе", а не малоудачливым предпринимателем.
Глотая густую соленую кровь, я верил, что еще стану гением дзюдо и рассчитаюсь не только со своими обидчиками, но и со всем злом в мире. Гений дзюдо нами тогда еще не правил, фильм с таким названием собирал аншлаги. К сожалению, не только Трехэтажному остался невыплаченным долг. Худому прощаю, он на взлете загубил мою карьеру алкоголика, после выпивки с ним и через 40 лет отвращение к спиртному. Кстати дожил Худой до 46, а ведь тогда, в 17 лет, у него уже был красный нос. То ли климат Крыма необычайно полезен, то ли вред пьянства сильно преувеличен. А вот час расплаты со старшим мастером училища Игорем Ильичом по кличке Изя настал. 40 лет назад Изя отнял у меня колечко с цветным стёклышком, купленное Шазие на близкий день рождения и пока носимое мной, чтоб простоя вагонов не было. Ему когда то в мыслях, пару оплеух запланировал. И вот, без пяти лет дореформенный пенсионер, я сидел перед ним, курящим стариком, единственным кто работал в училище с тех времен.
И через сорок лет, он помнил некоторые фамилии однокурсников моих, когда-то выдающихся своими безобразиями. Странным было, как он выживал на нынешние самостийные зарплаты, при пересчете на коммунистические рубли и коммунистические цены, его сегодняшняя была в пять раз меньше.
Я просил свозить меня в места былой трудовой славы, он отказывался: «Жена к обеду ждет».
- Ну, пообедаем где-нибудь.-
- На халяву не хочу, а позволить себе обед в кафе не могу.
Я напомнил ему, как вместе с другими мастерами и воспитателями, они выходили за пределы должностных инструкций, например, колечко у меня отнял, этого не сказал, и отгоняли окрестных начинающих уголовников, часто вчерашних выпускников, приходивших нас обирать.
Прогонять их было достаточно опасно, в одной из стычек ему порвали костюм, как сейчас выяснилось, в первый раз надетый.
На его Таврии мы проехали в место, где учились строить. Как ни странно, стояли, нами построенные склады, и новые украинцы доход из них извлекали неплохой, судя по оживленной суете. Заправил ему иномарку таврию (запорожец) и подались мы в Коктебель, в дом творчества писателей.
- Писателей принимаете? - спросил я у администратора Будинка творчности письменникив.
– Принимаем.
- А принимаете маститых или начинающих тоже?
- Всяких берем.-
-А если я только обдумываю творческий замысел, еще ничего не написал?
- Мы рады всем.
На территории бывшей обители мастеров художественного слова царило запустение и убогость, даже теней богов не осталось. А нам осталось пойти на набережную пообедать. Профиль Волошина никуда не делся, и море было таким же, вот только мы, к сожалению, другими.
От обеда в армянском ресторане много чего осталось. «Забирай в самолет», - сказал Изя. «Нет, угостишь жену, в самолете то кормят», - ответил я. Изя не смог скрыть удовлетворения. Он отвез меня в аэропорт. Мы обнялись, я вложил ему в ладонь оставшиеся гривны.
-Что это? - он поглядел на меня с обидой.
- Не хочу менять по аэропортовскому курсу, оставляю на ответхранение, приеду в следующий раз - заберу.
Я приехал в теперь уже наш Крым, пришёл на место, где звенело всё во мне, когда видел Шазию, и когда не видел её. Депозит у Изи, как оказалось, забрать уже не смогу, мы теперь в другом месте встретимся, желательно попозже. Из того времени - где-то дома лежал, и уже не вставал, красавец физрук Гена, в его тренерскую, оборудованную в числе прочего борцовскими матами, регулярно ныряли модные девицы, мастера производственного обучения из групп штукатуров-маляров, о них и мечтать мы не могли, оставалось только беситься, от бесившегося в нас тестостерона.
К нему домой я не поехал, о чем сожалею сейчас.
Я вышел на берег речки, где в другой жизни, вместо того, чтобы стащить с Шазии юбку и трусы, я нерешительно пытался ее обнимать. По тёмной воде грёб лодочник, не смазавший уключину маслом. Какая-то глупость в голову полезла, а если покойникам монеты в руку не вложить, что, их души Харон на этом берегу оставит, или на средине Стикса выкинет.
А куда он выручку девает…?
Лично мне ни в руку, ни в рот никаких монет не вкладывайте, пусть так везет, а не повезет, будем считать мне повезло, не очень-то и хотелось.
Больше интересных статей здесь: Новости науки и техники.
Источник статьи: Былое и думы..