Насколько обоснованы опасения, что деятельность совместных предприятий может усугубить экологическую ситуацию в нашей стране?
В Тимофеев, инженер, Ростов
Отвечает В. Ю. Катасонов, кандидат экономических наук
В конце 60-х — начале 70-х годов Запад столкнулся с экологическим кризисом. В развитых капиталистических странах пришлось раньше, чем где бы то ни было, принимать жесткие законы по охране атмосферы и водных ресурсов. Компании таких «грязных» отраслей, как черная и цветная металлургия, нефтепереработка, химическая и целлюлозно-бумажная промышленность, оказались вынужденными вкладывать в охрану окружающей среды 20 и более процентов от общей суммы капиталовложений.
Это подтолкнуло монополии к выносу своих «грязных» производств в те страны, где природоохранное законодательство гораздо слабее. Выгодно ли это? Американские компании в начале 70-х годов на своих предприятиях черной и цветной металлургии расходовали на охрану окружающей среды 14,8 процента общего объема капиталовложений, а на предприятиях за рубежом — вчетверо меньше. Японские корпорации признают, что сегодня экологический фактор находится у них на втором месте после стоимости рабочей силы в списке причин перевода этих производств, запрещенных у себя, в развивающиеся страны.
В их разряд попали прежде всего производства ряда пестицидов, красителей и некоторых других видов химической продукции. Например, агентство по охране окружающей среды США запретило выпускать в стране гербицид «мачете», и тогда химический концерн «Мон-санто» перенес производство этого химиката в Индию.
«Экологический колониализм» международных монополий — это навязывание развивающимся странам экологически опасной продукции, устаревшей и «грязной» технологии, сооружение там весьма опасных промышленных и энергетических объектов. Особую угрозу природе и населению «третьего мира» несут атомные электростанции. На Филиппинах в провинции Батаан, например, на протяжении многих лет американской корпорацией «Вестингауз электрик» велось строительство АЭС. Строительство это осуществлялось с многочисленными технологическими нарушениями, которые, наверное, не были бы допущены на территории США. Только в ходе одной из проверок выявилось 70 серьезных нарушений и около 4 тысяч «недоделок»!
Западные специалисты признают, что международные монополии проводят в области экологии двойную политику: у себя дома выполняют самые жесткие требования по охране окружающей среды и здоровья людей, но за рубежом, особенно в экономически отсталых странах, игнорируют элементарные условия. Пример тому — Бхопал.
Того же принципа Запад придерживается и в отношении СССР. Американский «Шеврон» и ряд других корпораций ведут активную работу по созданию СП для освоения наших нефтяных богатств. Скандинавские бизнесмены рассчитывают создать на Кольском полуострове зону совместного предпринимательства, которая позволит им эксплуатировать богатейшие ресурсы этого региона. Япония ведет активный зондаж по поводу создания СП в Сибири и на Дальнем Востоке (лесозаготовки, добыча угля, калийных солей, нефти на шельфе). При этом видно, что крупный капитал рассчитывает ограничиться лишь переработкой сырья в материалы и производством материалоемкой промышленной продукции. В то же время эксплуатация наших природных ресурсов на базе СП не только ускорит их исчерпание, но может привести к крупным экологическим нарушениям.
Особенно серьезные последствия для окружающей среды может вызвать создание СП в химии, нефтехимии, биотехнологии, которые особенно привлекают Запад как сферы возможного совместного предпринимательства в СССР! Почему? Запад и не скрывает, что основной поток иностранного капитала в развивающиеся страны направляется в отрасли, наиболее сильно загрязняющие окружающую среду и оказывающие значительные нагрузки на природные ресурсы. Среди них особенно выделена химическая промышленность. Это распространяется и на Советский Союз! И расчеты бизнесменов небезосновательны: природоохранное законодательство в СССР несовершенно, его выполнение неэффективно, активность общественных движений в защиту природы у нас много ниже по сравнению с развитыми странами.
Уже есть конкретные договоренности с западными монополиями о создании на территории СССР химических производств. В марте 1988 года Миннефтепром СССР подписал протокол по созданию СП «Тенгизполимер» с капиталом в б миллиардов долларов в партнерстве с итальянскими корпорациями «ЭНИ», «Монтэдисон», американской «Оксидентал петролеум» и японской «Марубени». Предусматривается строительство на базе богатейшего месторождения углеводородного сырья в Тенгизе, сравнимого с такими всемирно известными месторождениями, как западносибирское Самотлор или аляскинское Прадхо-Бей, крупнейшего в Восточном полушарии газохимического комплекса. Он будет производить ежегодно 1 миллион тонн гранулированной серы, 600 тысяч тонн полиэтилена, 400 тысяч тонн полипропилена, значительное количество других пластмасс, большая часть которых пойдет за рубеж.
Между Минхимпромом СССР и корпорацией «Оксидентал петролеум» в 1989 году было подписано соглашение о принципах совместного предприятия в украинском городе Калуш стоимостью 200 миллионов долларов (производство поливинилхлорида, небезопасного для здоровья людей).
В декабре 1988 года Советом Министров СССР определены конкретные меры по созданию нефтегазохимических комплексов в Тюменской области на базе углеводородного сырья месторождений Западной Сибири «с использованием передовых технологических процессов», предусматривающие строительство пяти нефтега-зохимических комплексов в городах: Нижневартовск, Тобольск, Сургут, Новый Уренгой и поселке Увате на базе СП с участием фирм капиталистических стран. Ряд предварительных соглашений уже подписан. Минхимпром СССР и японская корпорация «Мицубиси» заключили соглашение о строительстве в Нижневартовске в течение 13-й и 14-й пятилеток 15 заводов по производству конструкционных и рядовых полимерных материлов. Стоимость проекта оценивается в 3 миллиардов долларов.
Сегодня в СССР зарегистрировано уже более тысячи совместных предприятий, в подавляющем большинстве случаев — с фирмами капиталистических стран. Множество еще находится в стадии предварительной проработки.
Цель, которую мы имели в виду, провозглашая недавно курс на СП, — содействие научно-техническому развитию нашей страны и насыщение внутреннего рынка потребительскими товарами и услугами, — очевидно, не всегда совпадает с целями наших иностранных партнеров. Как отмечает директор международной компании «Бизнес интернэшнл» Джон Скиннер, «западные компании, заинтересованные в создании крупных совместных предприятий, преследуют в основном две цели: проникновение на советский рынок и переработку имеющихся там природных ресурсов с последующим экспортом».
У нас процесс создания СП поставлен на самотек. Возникает опасность, что такие предприятия могут стать узковедомственными, узкоотраслевыми.
Возникает впечатление, что главное для наших ведомств — отчитаться за число созданных СП и показатели их совокупных капиталов. А ведь даже в слаборазвитых странах проводится, как правило, дифференцированная, прицельная политика в отношении иностранного капитала; его приток стимулируется в одних отраслях и регионах, ограничивается и даже запрещается — в других. Без целенаправленной политики в области СП мы не только не сможем поднять свою экономику, но имеем шанс окончательно закрепиться в качестве сырьевого придатка развитых капиталистических стран.
Предвидя опасения общественности СССР по поводу негативных последствий работы СП, особенно химического профиля, при подготовке соглашений наши ведомства и зарубежные фирмы включают в них фразы о применении на этих предприятиях «экологически чистой технологии», «самой передовой технологии» и прочее.
Однако же о том, чего стоят заверения наших ведомств по части охраны природной среды, мы слишком хорошо осведомлены. Представители наших ведомств проявляют непростительное благодушие, когда полагают, что проблем с охраной окружающей среды на СП не будет, ибо об экологии позаботятся наши западные партнеры, имеющие в этой области «богатый опыт». Ведь опыт-то у них двоякого рода! Конечно, за последние 15—20 лет капиталистические фирмы продвинулись очень далеко в деле охраны окружающей среды. Но за это время их сущность отнюдь не изменилась: как только появляется возможность сэкономить на чем-либо, в том числе на экологии, предприниматели спешат использовать эту возможность.
Оказываясь в сложном финансовом положении, они готовы на «экологические преступления» даже у себя дома. Так, в ФРГ, только по официальным данным, число таких преступлений составило 17 930. Особенно выделяются среди нарушителей все те же химические компании. Да и многие из тех компаний, с которыми ведутся переговоры о создании СП, имеют далеко не безупречную экологическую репутацию. Взять хотя бы швейцарскую химическую фирму «Сандоз», договорившуюся с Минхимпромом СССР о строительстве на базе СП «Таврия» завода по производству красителей в Крыму в поселке Армянск. Осенью 1986 года именно эта фирма допустила в районе Базеля выброс в Рейн около 30 тонн токсичных веществ, что привело к «экологической смерти» в верховьях реки, к тяжелым повреждениям экосистемы в нижнем течении Рейна. В состав консорциума по нижневартовскому комплексу входит фирма «Юнион Карбайд», «прославившаяся» трагедией в Бхопале. Очень немногие ТНК прибегают к услугам профессионалов-экологов при разработке своих зарубежных проектов, и то лишь в последнюю минуту, чтобы не вызвать протестов общественности. Обычно ТНК не требуют от своих зарубежных предприятий отчетов об объемах и составе отходов, о мерах по борьбе с загрязнением окружающей среды, в то время как такая отчетность обязательна для их головных предприятий в развитых странах.
Весьма сомнительно и то, что на СП будут применены действительно «самые передовые технологии». На зарубежных предприятиях ТНК используется обычно вчерашняя, если не позавчерашняя технология — из-за понятных опасений утечки к конкурентам новейших разработок.
Но самая серьезная опасность кроется в совпадении желания международных монополий с интересами некоторых наших ведомств — сэкономить за счет природной среды и здоровья людей. Ведь если требовать от западных компаний внедрения самой передовой, экологически чистой технологии, то зарубежные партнеры могут повернуться к нам спиной. А наши министерства получают жесткие указания сверху — обеспечить подписание соглашений по СП. И даже если чиновники своевременно обнаружат экономическую и экологическую несостоятельность совместных проектов, они могут промолчать.
Но предположим даже, что на СП будет внедрена самая передовая и экологически чистая технология. Гарантирует ли это сохранность природной среды? Ведь полностью безотходной никакая технология быть не может, учитывая же сверхкрупныё масштабы планируемых производств, на «выходе» неизбежны большие количества вредных веществ. Так, на пяти совместных предприятиях Тюменской области к 2000 году планируется выпускать до 20 миллионов тонн химической продукции, пятую часть производимой в мире. Даже если в окружающую среду будет попадать лишь одна десятитысячная произведенных на СП химических веществ, эТб составит 20 тысяч тонн бензола, фенола, изопрена, бутадиена, терефталевой кислоты и десятка других вредных соединений. Такого «букета» более чем достаточно, чтобы насмерть отравить окружающую среду Тюменской области.
Наши предприятия и западные монополии накопили уже достаточный опыт того, как избегать обременительных затрат на экологию: это и залповые выбросы вредных веществ в ночное время, и разбавление стоков большими количествами чистой воды, и закачка отходов в подземные пласты, и незаконное захоронение твердых токсичных отходов, и отключение очистных установок. Примером того, как новейшее оборудование для охраны окружающей среды «гарантирует» решение экологических проблем, является Астраханский газоконденсатный комплекс (АГК). Мингазпромом СССР было закуплено у французской фирмы «Текнип» новейшее электронное оборудование для автоматического контроля и управления режимом работы предприятия. Завод был пущен даже не принятым Госкомиссией. Сложнейший комплекс, работающий на опаснейшем сероводородном сырье, управляется, по существу, «на глазок». В 1988 году АГК выбросил в атмосферу свыше 1,2 миллиона тонн токсичных веществ, что в десятки раз превышает проектные величины выбросов. В районе АГК нередки случаи массового отравления людей, несколько человек уже погибло.
Государственная экспертиза показала, что до реконструкции заводу придется скорее всего работать в опытно-промышленном режиме, а расчеты убеждают в том, что до конца века потребности страны в сере и на этом режиме работы будут достаточными.
И все же в Тенгизе вырастет очередной химический гигант по производству серы, имеющий много общего с Астраханским — повышенная токсичность газа, аномальное давление пласта и прочее. Нарушения в режиме работы оборудования в Тенгизе, по мнению специалистов, могут привести к катастрофе, сопоставимой разве что с чернобыльской.
Катастрофическая ситуация в районе АГК возникла из-за вечной спешки, стремления вовремя «отрапортовать», безответственности строителей и монтажников, расхлябанности эксплуатационников. Где гарантия, что все это, помноженное на стремление наших западных партнеров сэкономить на экологии, не осложнит еще более ситуацию на нефтегазохимических комплексах в Тюменской области и в Тенгизе?
Нарушение экологических стандартов нашими предприятиями до сих пор практически никак не отражается на финансовом положении и благополучии их руководителей. Вряд ли что изменится в этом смысле и для совместных предприятий, особенно для гигантов типа нижневартовского или тенгизского. При их миллиардных оборотах символические штрафы покажутся укусом комара. Но даже если взвинтить суммы штрафов, это не решит проблемы. Гигантские СП, выступая на советском рынке в качестве монополистов, легко сумеют компенсировать эти штрафы повышением цен. Закрыть их будет еще сложнее, чем предприятия отечественные. Начнутся ссылки на высокие политические соображения, кроме того, предприятия будут давать немалую валюту, а для чиновников принцип «валюта — любой ценой» священен.
Остается открытым и вопрос о проведении независимой экологической экспертизы. У нас ведь, к сожалению, извращено само ее понятие. На том же Западе экологическая экспертиза и доработка проектов на ее основе могут продолжаться несколько лет. В качестве примера — проект трансаляскинского нефтепровода в США. В 1970 году этому проекту воспротивились общественные организации на том основании, что он нанесет непоправимый ущерб северной природе. Строительство было отложено! В течение двух лет министерство внутренних дел США готовило доклад о возможном влиянии проекта на окружающую среду. Всего же во всех инстанциях, включая Верховный суд и конгресс США, вопрос рассматривался на протяжении четырех лет. Строительство нефтепровода в конце концов было разрешено, но стоимость проекта в результате серьезных его изменений и доработок подскочила с первоначальной суммы в 900 миллионов долларов до... 5 миллиардов.
Расчет западных компаний на то, что серьезная экологическая экспертиза минует их совместные проекты в Советском Союзе, очень вероятен. Скажем, время, отпущенное решениями Совета Министров СССР для создания нефтегазохимических комплексов в Тюменской области, спрессовано до предела: «в кратчайший срок» наши министерства должны подписать окончательные соглашения о создании СП, после этого начать строительство, поставлять необходимое оборудование, а в 1992 году с комплексов уже должна пойти первая продукция. О какой серьезной экспертизе и тем более учете ее результатов может идти речь?
Наконец, самый главный вопрос: почему от принятия решений о создании СП отстранен Верховный Совет СССР? Только Верховному Совету СССР под силу организовать серьезную и действительно независимую экспертизу совместных проектов. Только на уровне Верховного Совета можно взвешенно и наиболее полно учесть интересы наций и народностей, затрагиваемые совместными проектами.
Экологические последствия гигантских СП, типа Тенгизского, могут выходить за границы СССР и иметь глобальные масштабы. Расчеты, недавно проведенные членом-корреспондентом АН СССР Г. Заварзиным и профессором У. Кларком (США), показывают, что Основной причиной парникового эффекта оказывается антропогенное нарушение работы микробных сообществ в почвах Сибири и части Северной Америки. «Стройка века» в Сибири может привести к полному уничтожению этих сообществ, последствия чего непредсказуемы. Объективный учет возможных трансграничных экологических последствий действия гигантских СП опять-таки возможен лишь на уровне Верховного Совета, полномочного регулировать важнейшие международные аспекты деятельности СССР.