Судьба дальневосточных боевых искусств, вышедших в XX веке далеко за пределы своего региона, дает обильную пищу для размышлений. Она может служить своеобразным уроком истории и примером культурного взаимодействия. Жизнь традиции в современной культуре, как уже отмечалось, связана с утратой ее изначальной целостности и обособлением различных направлений. Напомним, что основные из них связаны с военно-прикладной, спортивной и лечебно-оздоровительной сторонами традиции.
Судьба отдельных видов боевых искусств складывалась по-разному, но названная общая тенденция выявилась достаточно определенно. Так, например, дзюдо практически утратило свое военно-прикладное значение, которое было главным в древней системе джиу-джитсу. При этом, вопреки намерениям Дзиго-ро Кано, который на первый план выдвигал понятие «до» (то есть пути совершенствования человека), дзюдо постепенно превратилось в обычный вид спорта, где суффикс «до» утратил свое значение. Возникла даже парадоксальная ситуация — для того чтобы вновь подчеркнуть исконное значение дзюдо как «гибкого пути», последователи Дзигоро Кано предложили новый термин дзюдо-до (то есть «путь гибкого пути»). Возникла тавтология подобно «маслу масленому», но, наверное, другой, более подходящий термин, связанный с традиционными представлениями, найти не удалось.
Стоит заметить, что многие традиционные виды дальневосточных боевых искусств и в Японии, и в Китае, и в других странах сохраняют свой первоначальный облик благодаря семейным традициям. Это та «профессионально-фольклорная» струя, которая пробивается через толщу более поздних напластований и является тем родником, из которого черпают вдохновение современные реформаторы боевых искусств. Подобно Уешибе (основателю айкидо) они взращивают на национальной почве новые виды борьбы или подобно Ояме (основателю синтетического контактного стиля каратэ)—возвращают искусствам Будо их традиционный статус. Усилиями подвижников культурная традиция не только сохраняет свою корневую систему, но и развивается, гибко приспосабливаясь (как это было на протяжении многих веков) к новым историческим условиям.
Основные перемены в жизни традиции дальневосточных боевых искусств и прежде всего вытеснение ее духовно-нравственного содержания обусловлены западными влияниями. Но и они проявляются по-разному. В отличие от дзюдо, например, система джиу-джитсу сохранила свое военно-прикладное значение и у себя на родине, и за рубежом. Находясь в основе обучения рукопашному бою, искусство джиу-джитсу, конечно, не избежало модернизации арсенала приемов, но средневековая тактика ведения боя полностью осталась. Сохранению военно-прикладного значения того или иного вида борьбы порой способствует не только следование традиции, но и особенности новейшей истории. Так, система вьетводао (по существу, являющаяся разновидностью каратэ) сохранила свою прикладную специфику в условиях многолетних военных действий во Вьетнаме. В то же время, как было ранее показано, развитие японского каратэ во всем мире оказалось тесно связано с западным спортом, вплоть до размежевания «бесконтактных» и профессионально спортивных «контактных» стилей. Причем и те и другие заметно отличаются от традиционных «контактных» стилей, которые культивируются в школах Вадо-рю, Таэквондо, Кёкусинкай. Каратэ как вид боевого искусства по праву занимает ведущее место в обучении рукопашному бою. Каратэ дополняет традиционный арсенал джиу-джитсу ударной техникой, применение которой особенно эффективно в армейских условиях.
Закономерное разветвление базовых видов дальневосточных боевых искусств на спортивные и военно-прикладные, равно как и их разного рода специализация, не означает, что соответствующие системы подготовки не могут использоваться в спортивно-оздоровительных и лечебно-оздоровительных целях. Такое их использование, с одной стороны, дань традиции, к которой приобщались не только мужчины, но и женщины, а также дети и пожилые люди любого пола. Но, с другой стороны, это и примета нового времени, рождающего потребность в массовом демократичном культивировании различных видов, разновидностей и стилей восточных единоборств. Одни из них соответствующим образом адаптируются (например, каратэ), другие даже не требуют особой адаптации (например, у-шу). В китайских у-шу накоплен особенно большой опыт в использовании лечебно-оздоровительных ресурсов традиции. К настоящему времени в феномене «боевое искусство» явно доминирует «искусство». Система подготовки в у-шу тесно связана с формами «сценического боя» и утрачивает ощущение реальности боевых действий. Не случайно оказалось возможным также обособление лечебно-оздоровительной гимнастики и психорегулятивной техники («мягкие» и «внутренние» стили у-шу). Вместе с тем примечательно, что даже глубоко традиционная система китайских у-шу не может избежать западного влияния. Предпринимаемые с недавнего времени попытки развивать спортивные направления в у-шу диктуют новые требования к технике, правилам проведения соревнований, использованию защитного снаряжения и т. п. Особое место в семействе дальневосточных боевых искусств занимает японское айкидо. Эта система, будучи современной, казалось, должна была бы больше подвергаться западному влиянию, но пока она не может стать спортивным единоборством. Причина видится в том, что, во-первых, идея айкидо («путь духа») оказалась теснейшим образом связана с развитием традиционного идеала «до» и радикальным решением проблем духовно-нравственного совершенствования человека. Принципиально «ненасильственная» позиция в айкидо в известном смысле даже выходит за пределы боевого искусства как такового и уж к спорту вообще не имеет отношения. Во-вторых, на уровне техники, которая всецело зависит от принципиально оборонительной тактики, айкидо также трудно приспособить к условиям спортивного единоборства. В обучении рукопашному бою (в связи с оборонительными ситуациями) используются отдельные элементы и приемы айкидо, которые, по сути, близки джиу-джитсу.
Приведенные примеры, конечно, не дают полной картины жизни боевых искусств Востока в современном мире, но позволяют составить общее представление о разнообразии путей и направлений развития традиции, преобразования составляющих ее видов, стилей и форм. Необходимо учитывать, что оборотной стороной процесса обособления и специализации оказывается познание разнообразных возможностей традиции. Поиск общезначимого содержания, происходящий в каждом из основных направлений, постепенно перерастает узкоспециальные интересы, наталкивая на размышления о месте боевых искусств Востока как культурного наследия в мировой цивилизации, о его роли в духовной жизни современного человека. Но обо всем этом по порядку...
Наиболее специальной и, пожалуй, наиболее специфической областью дальневосточных боевых искусств является рукопашный бой. В настоящее время в его основе продолжает оставаться система джиу-джитсу, дополненная элементами айкидо, но все более прочное положение занимает «контактное» каратэ (в его различных национальных разновидностях). Исторически, независимо от специализации, любая система рукопашного боя включала и приемы, основанные на захватах, бросках, болевых удержаниях, дислокации суставов, удушениях, воздействии на жизненно важные центры (преобладающий арсенал джиу-джитсу), и приемы, включающие ударную технику, выполняемую практически всеми частями тела (преобладающий арсенал каратэ). Поэтому сегодня джиу-джитсу и каратэ, являясь фундаментом обучения рукопашному бою, дополняют друг друга в технико-тактическом отношении. Объективная потребность в разносторонней боевой подготовке заявила о себе и в нашей стране в попытках создания «самбо с ударами», где сочетаются приемы самбо (во многом близкого джиу-джитсу) и каратэ. Технико-тактические особенности джиу-джитсу и айкидо (а также самбо) предполагают их более широкое использование в полиции (милиции), где на первый план выступают задачи задержания преступников, конвоирования и т. п. Преимущества современного каратэ, позволяющего вести активно-наступательные боевые действия, особенно очевидны в армейских условиях, когда требуется выполнение заданий любой ценой, и вопрос о пределах необходимой обороны вообще снимается («на войне как на войне»). Принципиально важно, что каратэ, как многобор-ческая основа рукопашного боя, открывает путь к эффективному использованию разных видов холодного оружия, подручных предметов и средств, дает возможность противостоять одновременно нескольким противникам. Военным специалистам известен тот парадокс, что в современных боевых действиях локального характера подчас невозможно использовать огнестрельное оружие (не говоря уже о ядерном). Поэтому, например, для неожиданного и бесшумного захвата ракетных шахт противника готовятся специальные группы, воскрешающие тактику, средства и приемы ведения боя, характерные для знаменитых средневековых ниндзя («воителей тени», суперменов феодальной эпохи, получавших максимально широкую боевую подготовку). Здесь и разные виды холодного оружия, и метательные (в том числе отравленные) предметы, и снаряжение для преодоления сложных преград, и маскировки, и бесшумные стрелковые средства (например, портативные арбалеты с оптическим прицелом), и многие другие хитрости. Как видим, специалисты уделяют дальневосточным боевым искусствам серьезное внимание. Таким образом, военно-прикладное использование ресурсов традиции боевых искусств Востока составляет одно обособляющееся направление. Оно является узкоспециальным, наиболее специфическим и профессионально-элитарным по самой своей сути.
Другое обособляющееся направление в развитии традиции дальневосточных боевых искусств более демократично. Это область восточных видов спортивных единоборств, которые вступают с западным спортом в сложнейшие взаимоотношения. Они требуют серьезного внимания, поскольку именно здесь происходит наиболее оживленный диалог западной и восточной культурных традиций.
Современный спорт — специфический феномен западной культуры. Это вовсе не означает, что спортивное, соревновательное начало свойственно только западной традиции. Оно органично входит во многие народные состязания и игры, связанные в своих истоках с ритуальной деятельностью. Однако нигде мы не встретим той автономии и узкой специализации, которую спорт приобрел на Западе. Спортивный дух проник даже в интеллектуальную сферу (шахматы, шашки, карты) и «изящные искусства» (конкурсные марафоны музыкантов-исполнителей, эстрадные конкурсы-фестивали).
Спортивная идеология оказала мощное влияние на неевропейские регионы. Оно проявилось в культивировании европейских видов спорта, а также в постепенном превращении дальневосточных боевых искусств в зрелищно-спортивные единоборства. Примечательно, что Запад воспринял восточную традицию не столько в ее оригинальном виде, сколько в спортивной модификации. Через спорт, в частности, открылись каналы взаимообмена, и в западную культуру стали проникать также более специфические элементы боевых искусств Востока.
Интернациональный характер современного спорта вовсе не исключает развития национальных традиций. Напротив, именно здесь источник пополнения спорта новыми разновидностями, его обновления изнутри за счет освоения уникальных систем и методов подготовки восточных мастеров. Подобные заимствования в настоящее время осуществляются стихийно, иногда подспудно. Однако растущий культурный обмен позволяет предположить усиление данной тенденции.
Если идти от наиболее общих ценностей к конкретным общезначимым достижениям, следует прежде всего обратить внимание на своеобразную «культуру» обучения в боевых искусствах. Ее определяет изустный способ передачи традиции, органично совмещающий принципы «искусства» и «науки» обучения, невычленимые из единого учебно-воспитательного процесса, который, в свою очередь, неотделим от совместного процесса жизнедеятельности всех членов школы. Отсюда ряд специфических свойств традиции: слияние профессионального обучения с образом жизни; практическая взаимосогласованность этических, эстетических, физических, технических, психологических и иных задач обучения; рациональная канонизированность базовых и ключевых элементов обучения, которая сочетается с высокой степенью отлаженности механизма передачи мастерства. Устойчивость традиции вовсе не препятствовала развитию бесконечно разнообразных стилей борьбы, приемов и форм обучения. В западном спорте изначальная целостность обучения и воспитания мастеров закономерно разрушалась в процессе прогрессирующей специализации отдельных видов спорта, изменения образа жизни спортсменов и мотивации их деятельности. Сохранившаяся до наших дней «модель» восточных школ мастерства в своей универсальной основе содержит немало ценного для обновления «института школы» в спорте. Изучение исторического опыта (тем более инонационального) требует критического и одновременно творческого подхода, позволяющего преодолеть стереотипы мышления и предвзятое отношение. Может быть, тогда мы сможем по-новому увидеть проблемы современного спорта, соотнося их с аналогичными проблемами, которые успешно решались в школах боевых искусств.
Обратимся к примерам. В спорте значительное внимание уделяется развитию отдельных качеств спортсмена (силы, выносливости, скорости, реакции и т. п.). Им посвящаются научно-методические труды, под них подстраивается процесс обучения. В то же время способы интеграции этих качеств гораздо меньше изучены и во многом зависят от эмпирических находок тренеров или наиболее одаренных спортсменов. В дальневосточных боевых искусствах изначально весь процесс обучения нацелен на создание психофизического ансамбля, достижение гармонии нужных качеств. Единство тела, техники и духа позволяет мастеру боевых искусств быстро мобилизоваться в нужный момент и действовать с большой эффективностью. Показательно, что подобные достижения не являются исключительными, а характеризуют всю «культуру» профессионального обучения на Востоке.
С данной проблемой, решение которой в западном спорте и в восточных боевых искусствах осуществляется разными способами, тесно связана другая. Она касается ритма тренировок и всей жизнедеятельности мастеров. В спорте, как известно, под-
готовка к запланированным соревнованиям, чемпионатам, экзаменам выдвигает задачу формирования специальной готовности, то есть достижения «пика формы» к моменту ответственного выступления. Ну а что будет, если сроки неожиданно изменятся?.. Такая постановка вопроса была бы абсурдна в практике боевых искусств, ибо весь учебно-воспитательный процесс с самого начала и всегда был ориентирован на достижение и сохранение постоянной готовности. Мастер боевого искусства должен был быть «всегда готов», то есть быть способен быстро мобилизоваться в самых неожиданных обстоятельствах и обретать «пик формы», если это диктуется экстремальными условиями.
Опыт дальневосточных боевых искусств интересен еще и тем, что их многоборческий характер проливает свет на проблему взаимодополнения и совместимости разных видов спорта. Общеизвестно, что любой спортсмен должен уметь бегать, прыгать, плавать, владеть приемами самостраховки при падениях, элементами акробатики и т. д. В чем же ему может пригодиться знание основ боевых искусств Востока хотя бы на уровне «ликбеза»? Какие конкретные достижения в данной культурной традиции представляют наибольшую ценность?
Начать, пожалуй, следует с культуры дыхания. Дыхание — главный секрет не только боевых искусств, но и любого вида спорта, любой физической деятельности. Даже мастера каллиграфии в Китае и Японии обучались правильному дыханию. Это и понятно, поскольку контролируемое дыхание открывает путь к управлению энергией и сознанием, лежит в основе практической психотехники и психорегуляции, искомого психофизиологического ансамбля мастера. Напомним, что прочно вошедшие в современный спорт приемы аутотренинга, мысленной тренировки и др. заимствованы из йоги, дзэна и других восточных систем психорегуляции. Однако это лишь азы той разветвленной и многоуровневой системы, которая целиком используется в боевых искусствах. Более полное освоение данной системы открыло бы для западного спорта новые возможности. В то же время практическую ценность могли бы иметь и отдельные малоизвестные ее элементы, в частности, некоторые методы и приемы дыхания, обладающие широким спектром психофизиологического действия.
Хорошо знакомо почти ритуальное восстановление боксеров между раундами, которое включает обмахивание их полотенцем. Процедура могла бы проходить без посторонней помощи, быстрей и эффективней, если бы спортсмены владели двумя-тремя доступными дыхательными упражнениями из китайского цигуна или японскими приемами ногаре и ибуки. Названные методы дыхания позволяют так же быстро восстанавливаться после сильных ударов в корпус (сбивающих дыхание), мобилизуя скрытые ресурсы организма. Столь эффективные средства могут широко применяться в разных видах спорта. Интересны также приемы ритмизованного дыхания во время бега. Овладение ими, при хорошей общей физической подготовке и выносливости, позволяет одолевать сверхмарафонские дистанции, не прекращая движения в течение суток и более.
Общеоздоровительное и специальное укрепляющее действие имеют обширные комплексы разогревающих и растягивающих упражнений, используемых в боевых искусствах. Они могли бы значительно разнообразить арсенал аналогичных упражнений во многих
видах спорта и дифференцированно вводиться на занятиях физкультурой. Не должно дезориентировать то, что по внешней форме некоторые из этих упражнений совпадают с известными общими элементами спортивной разминки. Их эффективность определяется внутренними причинами — особыми способами выполнения, сложившимися в традиционной восточной системе обучения.
Углубление во многие тонкости восточных методов подготовки мастеров увело бы нас в слишком специальную область. Ограничимся поэтому взглядом на один из общих и фундаментальных принципов построения учебно-тренировочного процесса в боевых искусствах — принцип его ритмизации. Рациональный выбор нужного темпа и ритма проведения занятий позволяет в традиционной восточной системе обучения выдерживать большие нагрузки и в то же время не работать на износ, обходиться без допингов и биостимуляторов. В западном спорте высших достижений они превратились в почти узаконенный способ разрушения здоровья человека. Все чаще общественность задается вопросом: совместимы ли гуманные цели спорта с антигуманными средствами их достижения? А пока столь глобальный вопрос ждет ответа, вновь обратим внимание на то, что данная конкретная проблема была естественно решена в практике обучения боевым искусствам Востока. Общий интенсивный темп тренировок сохранялся благодаря пропорциональному чередованию концентрированных усилий (и даже сверхусилий) с восстановительными фазами. Разумеется, ритмическая структура отдельных занятий может быть очень гибкой и многовариантной в зависимости от задач. Практическое ознакомление спортсменов с традиционной организацией учебно-тренировочного процесса и его психорегулятивными механизмами могло бы дать западному спорту новые стимулы для развития.
Продолжая разговор о более специфических сторонах подготовки мастеров в дальневосточных боевых искусствах, нельзя обойти вниманием, например, уникальные упражнения для развития правильного взгляда и периферийного зрения. Соответствующая специальная тренировка была особенно нужна для ведения боя с несколькими противниками. Однако она сохраняет значение и в спортивных единоборствах, позволяя реагировать на малейшие движения противника. Подобные навыки и развитие способности охвата широкого пространства сбоку и сзади чрезвычайно важны для командных спортивных игр (футбол, баскетбол, регби и др.).
Итак, многочисленные конкретные достижения боевых искусств (а мы ограничились лишь отдельными примерами) при конструктивном и заинтересованном подходе могли бы найти в западном спорте широкое и разнообразное применение. Знакомство с дальневосточной традицией небесполезно даже в общем плане. Но не исключено и более глубокое ее изучение спортсменами, занимающимися родственными или смежными видами спорта. Например, для современного фехтовальщика интересен прежде всего опыт обучения в кэндо, для стрелка из лука — опыт кюдо. Общеобразовательное ознакомление спортсменов с основами у-шу, каратэ или малоизвестными сторонами практики джиу-джитсу и айкидо могли бы существенно дополнить тренировки боксеров, самбистов, мастеров вольной борьбы и др.
Может возникнуть вопрос: неужели западный спорт не сможет обойтись своими ресурсами? Категорически отрицать это было бы неверно. Но нельзя не учитывать, что погоня за рекордами в спорте ведет к хроническим проблемам и тупиковым ситуациям. Плата за высшие результаты оказывается часто слишком высокой. Пожалуй, главная проблема в современном спорте — его гуманизация. Не человек должен существовать для спорта, а спорт для человека. В советском спорте этот идеал вряд ли будет оспариваться. В дальневосточных боевых искусствах данный идеал (до превращения их в чисто спортивные единоборства) был действующей нормой. Весь учебно-тренировочный процесс и методика обучения были направлены на совершенствование человека. И только совершенный, гармоничный человек мог достигать столь феноменальных результатов. Однако результаты на Востоке никогда не превращались в самоцель, они рассматривались как цветы на обочине дороги, которые не должны отвлекать мастера от избранного пути. Подобная перестройка сознания в области спорта могла бы дать новые творческие стимулы для его развития в направлении физической культуры в полном и точном смысле слова.
Поиск конкретных путей изучения и внедрения наиболее ценных достижений боевых искусств в современном спорте — дело самих спортсменов и тренеров. При этом необходима достаточная компетентность в знании восточной традиции. Более детальное представление о ней можно будет составить, ознакомившись со второй частью книги. Что касается общих проблем, связанных с перестройкой сознания спортсменов, то здесь нельзя обойти вниманием ни особенностей спортивной жизни, ни трудностей социальной адаптации людей, уходящих из спорта. Как известно, не последнее место в мотивации спортсменов высокого класса занимают престижно-корыстные цели (стремление к славе, призам, медалям, социальным привилегиям, высокому заработку и т. п.). Все это не только завлекает в спорт одаренных людей, но нередко деформирует их личность, ведет к превращению лестницы высших спортивных достижений в карьерную лестницу. Но известно и другое. Период расцвета даже у талантливых спортсменов не очень продолжителен. Их последующая адаптация к «околоспортивной» или «внеспортивной» жизни оказывается часто болезненной либо вообще сопровождается деградацией личности. В этом отношении спортивно-оздоровительные занятия боевыми искусствами несут мощный компенсаторный заряд — они открывают необозримую перспективу для «непрерывного образования», для физического, технического, психологического и нравственного совершенствования человека. Для реализации многовековой программы боевых искусств, устремленной в бесконечность (ибо бесконечен поиск предела человеческих возможностей) , слишком мало оказывается одной жизни. А это заставляет человека думать не только «о хлебе насущном», но и о «душе»— о своих преемниках, о судьбе традиции в ее лучших, общезначимых проявлениях в целом.
Подобно тому как спортивные единоборства естественно произрастают из корневой системы дальневосточных боевых искусств, спортивно-оздоровительные занятия находят естественное продолжение в более специальном применении лечебной гимнастики и методов психорегуляции. В качестве относительно самостоятельного направления его следует признать наиболее массовым, что уже подтверждает опыт распространения боевых искусств не только в дальне-восточном регионе, но и во многих странах мира. При этом как бы отодвигаются на задний план суровые испытания и сверхусилия, без которых немыслима реальная боевая подготовка, а также азарт спортивных состязаний. Обнажается то, что часто скрыто от взоров непосвященных — общезначимые гуманистические идеалы национальных культур Востока, конкретно-практический, «заземленный» характер соответствующих «искусств» и одновременно эстетическое начало и возвышенная красота процесса человеческого самопознания в действии.
Ресурсы боевых искусств в военно-прикладной, спортивной и лечебно-оздоровительной областях сами по себе достаточно велики, чтобы не обратить на них внимание. Но, может быть, главное, что ждет своего изучения и осмысления,— это конструктивная сторона исторического опыта дальневосточной культуры, уникальные механизмы сохранения и передачи традиции последующим поколениям. Критический и объективный подход к боевым искусствам — непременное условие их плодотворного и эффективного освоения. Не исключено, что в западной цивилизации может открыться «второе дыхание» при решении аналогичных проблем в иных социальных и культурных условиях, ибо познание специфического неизбежно вскрывает более общие закономерности в культурно-созидательной деятельности людей.