Я получил телеграмму, надо было срочно выезжать в город. Чуть свет я пустился в путь — от деревни до станции было не близко. В долгом пути даже всякая мелочь привлекает внимание. То заметишь в луже распластанных бабочек и, подцепив их прутиком, положишь сушиться на солнышко. То расплетешь голопузого слетка, запутавшегося в траве. Сбросишь валежину, пригнувшую молодую елочку. Да мало ли что еще!
Но это когда не торопишься, а когт да бежишь, то все только вокруг мелькает, не привлекая внимания.
Ручей на пути вздулся — не перепрыгнуть. Раньше бы я не спеша прошел вверх по течению, нашел бы переузину или мель, а сейчас — тороплюсь! — с ходу срубил две ольшины для мостика да еще сосенку для опоры — и перешел.
Второпях наступил на лягушку — даже пискнула, бедолага! Спугнул со стога сарыча, который с рассвета на нем караулил полевок. Встречную собаку бродячую в другой бы раз назад в ее деревню прогнал, а сейчас только пугнул с дороги и она кинулась прямиком в кусты.
В лесу и так-то всегда по живому идешь, даже когда под ноги смотришь, а уж если торопишься — то и совсем худо. Телеграмма, клочок простой бумажки, а что натворила, сколько судеб решила!
Не будь ее — не помчался бы я без оглядки на станцию, не срубил бы ольшинки и сосенку второпях: через сколько-то лет они бы стали большими деревьями. А сколько бы я спас в лужах бабочек-голубянок и сколько бы они потом опылили цветов! Скольких бы птиц накормили созревшими ягодами.
Выпутал бы из травы дрозденка — и он не один бы год пел в лесу, радуя всех прохожих.
Из-за телеграммы остался голодным сарыч, лучший друг лесов и полей, не дождавшись на стогу добычи. А те полевки — и все потомство их! — что так счастливо избежали его когтей, долго еще будут воровать зерно в полях, даже не подозревая, что жизнью своей они обязаны телеграмме.
Крохотная причина, а столько сразу последствий!
Телеграмма сказывалась и в следующем году.
Уже не слышал я весной с крыльца свиста знакомого рябчика, что жил со мной рядом в овраге. Не летал больше над домом, хрипя и посвистывая, знакомый вальдшнеп с выщербленным крылом. Наверное, выводки их прошлым летом погубила та самая собака-бродяга, которую я не успел прогнать.
Где аукнулось и как отозвалось!
А виноватых нет. Не преступление же телеграмму послать, вполне благое дело быстро ее передать и по-быстрому на нее отозваться.
Живешь спокойно — и вдруг телеграмма! И все летит кувырком. И появляется в твоей жизни день, который ты прожил не так, как всегда, не по-своему, а по-чужому. А раз по-чужому, то себе и другим во вред.