Все зайцы, которых я выслеживал, изо всех своих заячьих сил пытались меня обмануть. И понятно, обучили меня в конце концов всем своим заячьим хитростям. На свою же заячью голову...
Охотился я на них, правда, с фоторужьем, так что вреда им большого не было. Но откуда было зайцам знать, что в руках у меня не двустволка? Что я не искалечить их хочу, а увековечить? Удирали они от меня всерьез, трепеща всем заячьим телом и обмирая от страха. И как могли запутывали следы. А делать это они умели здорово! - Возьмешь жировочный след в низине, где зайцы ночью прутья ивовые огладывали и снег горошком заячьим посыпали, и начинаешь тропить. Идешь не спеша среди укутанных снегом елок, запорошенных берез, согнутых в дугу ольшинок. На снегу звериные и птичьи росписи: крестики, нолики, двоеточия, многоточия, черточки, запятые. На сучках, пнях, валежинах — снежные фигурки диковинные. Корольки в елках возятся, дятел вдали постукивает. Глаза разбегаются, уши настороже. А впереди где-то — далеко! — ковыляет заяц. И оставляет след, похожий на восклицательные знаки.
А может, уже залег и притих на лежке и чутко вслушивается в лесные звуки. Уши на спине, пухлый подбородочек на передних лапках, глаза притенены густыми ресницами. А из носика пар колечками.
Вот таким бы мне его и снять! Но прежде попотеешь, пока разгадаешь все заячьи фокусы.
Начнет — знаю уж! — со «вздвойки» и «скидки». Скачет, скачет и вдруг развернется и назад по своему же следу! Это он «вздвоил», а тебе кажется, что по воздуху улетел. Но знаешь, что зайцы по воздуху не летают и тоже поворачиваешь назад. А продолжения следа все равно нет! Потому что заяц со своего следа сиганул за ближайший куст и незаметно ушел. Сделал «скидку».
Бывает, за тем же кустом и заляжет. Ты мимо следом его идешь, а он тебя со стороны видит и слышит. Пока ты топчешься, разворачиваешься — зайца и след простыл.
Мне эти фокусы заячьи давно известны, я «вздвойку» не просмотрю и стараюсь застукать зайца на лежке. Но это совсем не просто. Все думают, что самый хитрый зверь — лисица. Но иной заяц хитрее любой лисы!
Поднимешь такого с лежки, а он прямиком на наезженную дорогу: выскочит — и по ней! Поди разберись, в какую он сторону поскакал, если следов на заледенелой дороге не видно?
Или скачет снова туда, где ночью с другими зайцами пировал-жировал, где накрутили они немыслимые петли и вензеля. И прячет кончик следа своего в это месиво, как кончик нитки в клубок. Ну-ка, следопыт, размотай!
На бегу еще вспрыгивает на пни и валежины, копны соломы и муравейники. На цыпочки поднимается, осматривается: далеко ли ты там плетешься? Вот бы снять, такого снимка я еще ни у кого не видел!
Бывают зайцы до того хитрые-прехитрые, до того ученые-переученые, что городские охотники их даже «профессорами» называют, а деревенские почему-то «фарцовщиками». Попался раз и мне такой вот профессор-фарцовщик и такой мне в лесу экзамен устроил, что в дрожь вогнал!
Начал профессор с простых задачек — с «вздвоек» и «скидок». Думал, что с меня и этого хватит. Но не на того напал!
Тогда он свои вопросики усложнил. Проскакал по голому льду на речке: не всякий решится за ним по льду скользить, да и следов на льду почти не видно. Но когда я выпутался и из этого запутанного положения, ударил профессор с главных своих козырей, включил высшую заячью математику!
Проскочил через затоптанный выгул у скотофермы, напетлял по околице между сараев и бань, вышел сзади на мою же лыжню, проскакал по ней да и сиганул за густой можжевеловый куст.
Когда я и эту задачку вычислил, он тут же новую мне подбросил, еще хитрей!
Терпеливо распутывал я его следы, как рыболов распутывает «бороду» на своем спиннинге. И тут профессор вывел меня на накатанную дорогу.
Ага, длинноухий фарцовщик, выдохся! Все приемчики перепробовал, за дорогу схватился. Дорога мне не в диковинку, не в первый раз. Влево и вправо пройду до «скидки» — и снова сяду тебе на хвост! Это уже для меня арифметика, а не высшая математика: «От пункта А до пункта Б».
Тут услышал я далекое тарахтение трактора: задачка совсем упрощалась — не поскачет же заяц навстречу трактору! Не надо и в обе стороны проверять, пойду за трактором, пока заяц от него с дороги не спрыгнет.
Подождал в стороне, пока трактор протарахтит, вышел на укатанную дорогу и пошел не спеша за трактором. Скоро трактор смолк — в деревню, наверное, въехал, — а «скидки» заячьей все нет и нет. Уж не загнал ли трактор зайца в деревню? Но тогда бы собаки лаяли. Или он какую-то фортель выкинул?
Выкинул! Да еще какую!
Я дошел до деревни, так и не увидев «скидки». У трактора стоял тракторист и что-то ребятам рассказывал, а те смеялись. Вот что учудил мой ученый заяц, лесной профессор, фарцовщик с большой дороги.
Я был еще далеко, а он уже лежал на обочине. Но на дорогу не выскочил, а дождался трактора, пропустил его, а потом выскочил позади и, не будь дурак, вскочил на санный прицеп с сеном! И поехал в нем, не оставляя никаких следов.
На развилке дорог, уже у самой деревни, он с саней выскочил и припустил по отвилку в лес — снова не оставляя никаких следов! Так бы и сгинул бесследно, да случайно увидел его тракторист, когда он с саней спрыгивал. Заяц на тракторе в деревню приехал!
Ну, заяц, ну, член-корреспондент! За таким гоняться — только ноги ломать: гляди, и еще что-нибудь учудит!
Очень надеюсь, что он и ружейных охотников проведет. Жаль будет, если они этого академика лопоухого переделают в лопоухую заячью шапку. Но что та шапка! А заяц ученый — ого-го! — не одного следопыта еще заставит ногами и извилинами шевелить, загадает еще задачки. Поводит по лесам и болотам, порадует и позлит. Если уцелеет, конечно...