Это место поистине историческое.
Известный полярный исследователь П. Пахтусов, проводя в 1832 году описные работы восточного побережья архипелага, записал 4 июля: «Проехав подле низменного берега 2,5 версты, увидели устье большой реки и на левом, то есть северном, ее мысу — развалины избы... К. NW в 30 саженях от нее нашли упавший крест, сделанный из лиственничного дерева...» Надпись на кресте объяснила, что поставили его «12 человек, кормщик Савва Ф...анов» (три буквы выветрились). Указан год — 7250 (от сотворения мира), по-нашему — 1742. Пахтусов считал, что зимовье принадлежит Савве Лошкину из Олонца. Лошкин — прозвище, а на кресте будто бы обозначено отчество или фамилия его — Феофанов. По преданию, Савва за две зимы и три лета обошел Новую Землю с восточной стороны на западную. Пахтусов предположил, что кормщик «зимовал здесь с большим судном; изба его была привезена в срубе с места отправления...» Открытую реку назвали Савиной. В 1911 году здесь побывал В. Русанов и «наткнулся на развалины старой хижины, имевшей 8 метров длины и 3,5 метра ширины, срубленной из плавника; вблизи хижины валялись остов огромного медведя и один позвонок кита». О кресте — ни полслова.
Через тринадцать лет в устье Савиной работала экспедиция Р. Са-мойловича. Крест отважного кормщика нашли. Сама же надпись, как ни странно, имела некоторое расхождение с текстом Пахтусова. Об избушке никаких упоминаний.
Прошло полвека, и уже мы лицезрели Савину. Среди непонятных сооружений выделялась на бугорке постройка с плоской крышей, похожая на сарай. Нижние венцы, почерневшие, во всю длину потрескались; торцы ровно запилены, на боках пометки, — знать, привозные. Выше идет материал посвежее, из плавника, — иные концы неровно окатаны. Под самую крышу подведены брусы. Видать, перестраивали, подправляли. Стена — как срез времен. Крыша с легким скатом, вся в заплатках: куски резины от шкива, фанера, железо, доски, брезент. Внутри чугунка с металлической трубой, дощатая лежанка. Вместо стульев чурбаки и позвонок кита, а столом служит большой ящик. Повезло нам с остановкой, а то после снега с дождем надвинулся плотный — в пяти шагах ничего не видно — туман. Мы дружно растопили печку и поставили чайник. Единственное окошко перекошено, наклонено вниз. Будто в землю вперившись, осмысливает что-то. Не прошлое ли самых нижних, самых старых венцов?
Об удивительном плавании Лошкина, к сожалению, нет никаких документов. Обычно ссылаются на историка В. Крестинина, который в свою очередь «по сказанию кормщика Федота Рахманина (приятель Лошкина. — Б. М.) писал: «Мореплавание Лошкина в малом судне, для испытания восточных берегов Новыя Земли, происходило перед нынешним временем (1788 г. — Б. М) около 25 лет. После того ни един кормщик не повторил оное...» А на кресте-то указано совсем иное время, лет на двадцать раньше. Вероятно, это другая, более ранняя зимовка была у Саввы. Если, конечно, вообще крест по-настоящему лошкинский. И еще загадка: знаменитый олончанин во время перехода дважды зимовал на Карском берегу. Безусловно, должны остаться кресты, как благодарение богу за удачу, и жилища. Но их пока никто не находил. Только иногда всплывают некоторые подробности.
В. Русанов, огибая на судне мыс Желания, видел «два казенных знака, очень старых, покрытых мхом и сильно растрескавшихся». Исследователь вспомнил оболончанине. Тремя годами позже Н. Пинегин, будучи участником седовской полярной эпопеи, со слов самого Седова, вернувшегося после обхода архипелага с севера на собаках, отметил: «На мысе Желания стоят каменные гурии и старинный русский крест». Предположил — поставлены Лошкиным.
Такие подробности удалось узнать гораздо позже, после сезона. А тогда, немного отдохнув, мы продолжили путь. И, не зная ничего о существовании креста, проехали мимо него «в 30 саженях». Бывает... Потом крест напомнил о себе в специальной книге «Справочник по реперам и футштокам...» издания 1955 года. Там имеется схема расположения репера на северном берегу бухты Савиной, а для ориентира изображен крест Лошкина. Вторично в тех местах побывать уже не удалось.