История фехтования на Британских островах насчитывает более двух с половиной тысяч лет. Ирландские предания, а также сообщения римских авторов свидетельствуют о том, что оно было распространено еще у кельтов, переселившихся с континента на острова в V-IV веках до н.э.
Кельтские воины любили состязаться в искусстве владения оружием. Правда, техника их фехтования была довольно примитивной - ее основу составляли рубящие удары со всего размаха. По утверждению Плутарха, эти удары даже «дерево не могло выдержать». Именно в такой «грубой и без всякой ловкости» технике боя была сосредоточена их «главная сила».
Диодор Сицилийский писал: «Галлы (так римляне называли кельтов -Авт) крутили меч над головой, рассекая воздух из стороны в сторону, и валили противника, будто рубили деревья». Примерно то же самое пишет СВ. Мишенёв, специалист в области исторического фехтования: «Кельты являлись носителями древней техники боя, основанной на круговращательной манипуляции оружием. Есть основания полагать, что многие, быть может, даже все народы древности опробовали сначала этот стиль, так как он красив, не слишком сложен и хорошо гармонирует с солярным культом - основой всех древнейших религий». [117, с. 109].
Помимо состязаний в фехтовании, у кельтов были широко распространены смертельные поединки. Например, гадание об исходе битвы выглядело так: друиды выставляли своего бойца против пленного врага, вооруженного его собственным оружием. Еще об одном виде поединков упоминает в своих «Записках о Галльской войне» Юлий Цезарь: «Во главе всех друидов стоит один, который пользуется среди них величайшим авторитетом. По его смерти ему наследует достойный, а если таковых несколько, то друиды решают дело голосованием. Иногда спор о первенстве решается даже оружием».
Кроме этого, древние ирландцы любили устраивать поединки воинов перед битвой. Вперед войска выходил один воин (или несколько), известный своей ловкостью и отвагой, и вызывал из стана соперников любого желающего (желающих) сразиться с ним. Обычно вызов сопровождался насмешками над противниками, демонстрацией воинского танца, жонглированием оружием и другими проявлениями собственной удали и мастерства. Победитель, как правило, отрубал врагу голову и уносил ее с собой.
Ярким примером того, сколь важен был поединок для кельтов, является случай, описанный Ливием: «Когда Ганнибал предложил пленным галлам по очереди сразиться друг с другом, пообещав отпустить на свободу победителей, они так радовались, будто бы уже получили свободу. Те, кому выпало сражаться, от радости пустились в пляс, неистово скакали и прыгали - по обычаю всех галлов». [117, с. 98].
Кельты умели фехтовать не только мечами, но и другим оружием. В мастерстве фехтования они постоянно совершенствовались, о чем говорят, например, ирландские саги: «Так повелось, что каждое утро, быстро, словно кошка, бегущая к сметане, проделывал Кухулин одной рукой боевой прием, дабы не забыть и не растерять их». [147, с. 202-203].
Кельты считали, что голова является средоточием силы, ловкости и удали, именно поэтому голову поверженного врага они считали необходимым отсечь и принести домой.
Приемы, как и само оружие, отличались многообразием: «Он усвоил прием с яблоком, прием боевого грома, прием с клинком, прием с веревкой, прыжок кота, прыжок лосося, метание шеста, прием вихря смелого повелителя колесницы, прием удара рогатым копьем, прием быстроты, прием с колесом, прием сильного дыхания, геройский клич, геройский удар и встречный удар, бег по копью и стоянку на острие его, прием косящей колесницы, геройский изгиб острия копья».
К сожалению, большинство этих приемов реконструировать невозможно, хотя специалисты все же высказывают некоторые предположения. Например, вот что говорит Мишенёв о приеме «прыжок лосося»: «Прыжок лосося» обычно трактуют как очень большой прыжок. Возможно. Но в легендах Ирландии, рассказывающих о потопе, можно усмотреть иное толкование. Ведь единственный, уцелевший после потопа человек - Финтан - спасся благодаря тому, что вовремя превратился в лосося. Так что, не является ли «прыжок лосося» всего-навсего... превращением в эту рыбу?! Возможно, впрочем, и третье прочтение приема. Дело в том, что лосось у кельтов - не просто рыба. Согласно их древним верованиям, лосось Кемилль дал жизнь всему человечеству. Так что, в названии этого приема может быть отражена не имитация движения рыбы, а какая-то культовая основа. Тогда более точным смысловым переводом может оказаться понятие «священный прыжок». А это уже любое боевое действие, отличающееся либо эффективностью, либо красотой».
К этой точке зрения близки авторы книги «История боевых искусств»: «Прыжок лосося», как видно из многих его описаний (конечно, отчасти гиперболизированных), - это просто очень мощный прыжок. Он позволял уйти от брошенного дротика или приблизиться к вооруженному длинным копьем противнику вплотную. Иногда он даже сопровождался ударами ногами в прыжке».
Оружием, достаточно популярным в сказаниях кельтов, было копье, имевшее разную длину и даже разное количество наконечников. Многие бойцы специализировались именно на копье. Техника работы копьем включала в себя колющие удары и вращательные движения: «Дивный прием они знают - копья берут между пальцев и крутят их так, что становятся копья длиннее»... «Потрясает он им так, что сходятся два конца, и мешает, когда пожелает».
Что касается защиты, то иногда кельтские воины использовали щиты. Но в целом оборонительное оружие они ценили невысоко: «Конечно, из военных соображений они пользовались им (щитом - Авт), но для них это было оружие второго плана. Главным было наступательное оружие. Здесь, конечно, сыграл свою роль эпический фактор. Нападение считалось гораздо более почетным делом, чем оборона. У кельтов и германцев был даже обычай идти в бой на врага без оборонительного оружия. Это они считали геройством. Прятаться за щитом, под шлемом, за броней, как поступали римляне, считалось у них признаком трусости». [85, с. 91].
Норманны, завоевавшие Англию в XI веке и занявшие место англосаксонской знати (около двух столетий народ говорил на английском языке, знать - на французском), ввели в обиход практику «судебного поединка». Это был поединок, победа в котором являлась доказательством правоты истца либо ответчика, или же других людей, выступавших вместо них.
«Обычно в таких поединках в качестве оружия использовали киркомотыги (секиры - Авт), сделанные из рога и насаженные на деревянные рукоятки, чья форма сохранилась с древнейших времен. Бойцы могли сражаться в течение всего дня, пока виновный не закричит: «Сдаюсь!», после чего его тотчас вешали. Здесь также в основе лежало представление о том, что правый человек всегда сражается лучше, а тот, на ком лежит груз преступления, сдается первым; но, боюсь, что такое разрешение конфликта не всегда оказывалось верным...
Жослен Бракелондский описывает интересный случай: судебный поединок между Генри из Эссекса, обвиненном в трусости и измене, и его родственником, Робертом из Монфора, в котором Генри был побежден и брошен на месте сражения умирать. Однако он поправился и после случившегося стал монахом. Второй приведенный случай закончился не так благополучно: свободный держатель келаря по имени Кеттел был обвинен в воровстве и после проигранного поединка его повесили». [163, с. 184]
Характерно, что в ряде мест, например, в Шотландии, поединки «божьего суда» обычно устраивали в дни больших Церковных праздников, что превращало их в своего рода зрелище, посмотреть которое собиралось много людей. Участники судебного поединка строго придерживались установленных обычаем правил, ведь только так они могли доказать свою правоту.
Описание одного из таких поединков можно найти в романе известного писателя Вальтера Скотта «Пертская красавица, или Валентинов день», описывающего жизнь конца XIV века.
«Предложение было с готовностью принято покровителями двух противных сторон - графом Крофордом и сэром Патриком Чартерисом, которые легко договорились, что бойцы, поскольку они не дворяне, сразятся на секирах, одетые в куртки из буйволовой кожи и стальные колпаки, и что бой состоится сразу же, как только противники соответственно приготовятся.
Ареной поединка назначены были Скорняжьи Дворы -ближний пустырь, занятый под рынок корпорации, по которой он получил свое имя и которая сразу рассчитала для боя площадку футов в тридцать длины и двадцать пять ширины (т.е. 9 на 7,6 метров -Авт). Туда сейчас же устремились толпой и знать, и священники, и цеховой люд...
Бойцы, как требовал обряд, поочередно поклялись каждый в своей правоте. Но Генри Гоу произносил слова клятвы с ясной и мужественной уверенностью. Бонтрон же - с упрямой решимостью, побудившей герцога Ротсея сказать лорду верховному констеблю:
- Видел ли ты когда-нибудь, мой дорогой Эррол, такую смесь злобы, жестокости и, я сказал бы, страха, как на лице у этого человека?
- Да, непригляден, - сказал граф, - но крепкий парень, как я погляжу.
- Поспорю с вами на бочонок вина, любезный лорд, что он потерпит поражение. Генри Оружейник не уступит ему в силе, а в ловкости превзойдет, и посмотри, как он смело держится! А в том, другом, есть что-то отталкивающее. Сведи их поскорее, мой дорогой констебль, потому что мне тошно на него смотреть.
Верховный констебль обратился к вдове, которая сидела в кресле на арене, облаченная в глубокий траур, и все еще не отпускала от себя двух своих детей:
- Женщина, согласна ли ты принять Генри Смита своим заступником, чтобы он сразился за тебя в этом споре?.
- Согласна... всей душой, - ответила Магдален Прауд-фьют. - И да благословят его Господь и святой Иоанн и подадут ему и силу и удачу, потому что он сражается за сирот, потерявших отца!
- Итак, объявляю это место полем боя! - громко провозгласил констебль. - Да не посмеет никто под страхом смерти прервать их поединок словом, возгласом или взглядом. Трубы, трубите! Сражайтесь, бойцы!
Трубы запели и бойцы, сходясь твердым и ровным шагом с двух разных концов арены, приглядывались друг к другу, привыкшие оба судить по движению глаз противника, с какой стороны можно ждать удара. Сойдясь достаточно близко, они стали лицом к лицу и поочередно замахнулись несколько раз, словно желая проверить, насколько бдителен и проворен противник. Наконец, то ли наскучив этими маневрами, то ли убоявшись, как бы его неповоротливая сила не сдала перед ловкостью Смита, Бонтрон занес свою секиру для прямого удара сверху и, опуская ее, добавил к тяжести оружия всю силу своей могучей руки. Однако Смит, отпрянув, избежал удара, слишком сильного, чтобы можно было его отразить даже с самой выгодной позиции. Бонтрон не успел снова стать в оборону, как Генри нанес ему такой удар по стальному его колпаку, что убийца сразу распростерся на земле.
-Сознайся или умри! - сказал победитель, наступив ногой на побежденного и приставив к его горлу острый конец секиры - тот кинжал или стальной шип, которым она снабжена с обратного конца.
-Сознаюсь, - сказал негодяй, широко раскрытыми глазами глядя в небо. - Дай встать.
- Не дам, пока не сдашься, - сказал Гарри Смит.
- Сдаюсь! - буркнул Бонтрон.
И тогда Генри громко провозгласил, что противник его побежден.
Затем прошли на арену Ромсей с Олбени - верховный констебль и настоятель доминиканского монастыря - и, обратившись к Бонтрону, спросили, признает ли он себя побежденным.
- Признаю, - ответил злодей». [162, с. 292-294].
Традиция «Божьего суда» (англ. - «Ordeal») в форме поединка существовала на Британских островах достаточно долго и почти не подвергалась изменениям. Изменялись только незначительные детали (например, применяемое оружие). «Последний» «trial by battle» (суд через битву) при решении гражданского спора в Court of Common Pleas (суде присяжных) состоялся в 1571 году на площадке со стороной в 60 футов, отведенной для этого на Tothill fields (Тотхилских полях) в Вестминстере.
Схватка могла продолжаться от восхода солнца до появления на небе первых звезд, но заканчивалась тотчас же, едва только одна из сторон, вооруженных для битвы щитами и палками, как это предписывается еще в Каролингских капитуляциях, признает себя побежденной, произнеся «ужасное слово» - «craven» (сдаюсь). Вся эта церемония, по определению Блэкстоуна, имела а near resemblance to certain athletic diversions (близкое сходство с некоторыми спортивными развлечениями)». [131, с. 110-111].
Первые сведения о проведении в Англии рыцарских турниров относятся к временам правления короля Стефана Блуасского (11034-1154). Однако, окончательно такие турниры прижились только после 1194 г.
Первоначально турниры представляли собой сражение между двумя группами рыцарей, когда с каждой стороны выставлялось одинаковое количество бойцов. Перед схваткой каждый рыцарь давал клятву, что в бой он вступает только для тренировки в пользовании оружием, а не для удовлетворения личных обид. Несмотря на это, турниры часто сопровождались гибелью их участников. Так, на одном из них, в 1240 году, погибли сразу 60 рыцарей. Одни пали в рукопашной схватке, другие в свалке задохнулись от пыли, третьих задавили лошади.
С течением времени большое распространение, наравне с групповыми схватками, получили поединки один на один: «Поединки проходили до или после турнира. Устройство «арены для турнира», где проходил бой, в основном было одинаковым. Большое прямоугольное пространство обносилось оградой, оставляя место для входа противоборствующих сторон. С одной стороны располагались места для судей и дам, с другой - для простолюдинов. Через последние места проходил третий вход...
Рыцари, сражавшиеся на турнире, были одеты в иные доспехи, чем те, которые они носили в бою. Доспехи были тяжелыми, большой шлем был выложен чем-нибудь изнутри, на щите помещался большой герб, рыцарь был защищен латами на груди и спине. Несколько подобных шлемов все еще можно найти в коллекциях, они весили более 20 фунтов (9 кг -Авт). Так как остальные упомянутые доспехи были такой же крепости и толщины, то можно догадаться, сколько весил рыцарь, выходящий на турнирную арену, - он был внушительным, но неповоротливым.
Слева к груди и плечу прикреплялся маленький, но толстый деревянный щит, покрытый кожей и украшенный геральдическими знаками с гербом воина. Поверх доспехов рыцарь часто надевал короткую вышитую рубаху. Лошадь тоже была покрыта вышитой попоной, которая почти достигала земли. Го-лва и шея рыцаря были защищены кольчугой и стальными ¦ластинками доспехов.
На турнире сражались на мечах или булавах. Меч, который использовался, был закруглен на конце и затуплен по бокам и скорее напоминал простой кусок стали, все удары наносились плашмя, но не острием. В бою надо было не пронзить противника, а сбросить его с лошади. В этом и состояла необходимость доспехов, достаточно крепких, чтобы противостоять силе тяжелых ударов и предупредить ранение рыцаря, если он будет сброшен с лошади.
Булаву делали из дерева, подвешивая на веревке к правой стороне нагрудника. Маленький деревянный щит, упомянутый ранее, назывался «плащевым оружием». Он надевался перед поединком, в котором надо было ударить противника в центр щита и сбить его с лошади или разбить его пику. Такие щиты делались выпуклыми, чтобы удар соскальзывал и был поверхностным. Бойцы использовали пики с затупленными концами, с тремя маленькими выступами, но без наконечников...
Если ни один из бойцов не падал с лошади при первом столкновении, они могли возвратиться к концу турнирной арены и атаковать еще два раза. Их оруженосцы ждали там, готовые после каждой атаки заменить пики или любую другую поврежденную деталь доспехов.
Sword and Buckler - фехтование с мечом в одной руке и небольшим щитом в другой. (Миниатюра, 14 век)
На открытом воздухе в одном конце турнирной арены устанавливались палатки бросающих вызов, а на другой - тех, кто принимал его. Церемония была следующей: бросающий вызов вывешивал свои щиты на палатках, и любой рыцарь, желающий принять вызов, подъезжал и дотрагивался до щита пикой, тем самым выражая свое желание сражаться с владельцем щита...
В конце турнира победитель награждался призом. Его вручала одна из дам, та, которую называли «королевой красоты».
Параллельно с поединками верхом пользовались популярностью фехтовальные поединки пеших рыцарей, вооруженных мечом и небольшим круглым щитом, без громоздких шлемов и панцирей. Такое фехтование называлось «Sword and Buckler» («меч и баклер»). «Баклер», или иначе «брокель» - это кулачный щит: «Такие щиты были известны в Англии еще в период раннего средневековья. Диаметр этого щита около 30 см. Его центральная часть образовала выпуклую (реже - вогнутую) сферу, полую внутри, в которой и находился кулак, держащий щит. Считается, что в Европу он попал в VII веке из Византии. Баклер продержался в Европе примерно до конца XVI века. Его кайма обычно представляла собой прочный железный обруч, ударом которого можно было сломать острие копья или клинок меча. Баклером не столько прикрывались, сколько активно парировали удары, выбрасывая кулак навстречу и как бы сбивая направление атаки.
В некоторых источниках баклер считают щитом-кастетом, что, в общем, не лишено основания. Его навершием, которое могло иметь коническую форму, можно было наносить прямые удары, аналогичные ударам кулаком. Парирование баклером осуществлялось как с помощью встречных ударов, так и с помощью подставок или отбивов оружия в сторону, после которых, как правило, следовал удар навершием или кромкой щита». [4, с. 197-198].
С XII века в паре с баклером чаще всего использовался «bastard sword» - полуторный меч, длина лезвия которого колебалась от 90-95 до 120 см, а ширина составляла 4-5 см. В дальнейшем вместо «bastard sword» стали применять также «broad sword»: «В англоязычной терминологии... под термином «широкий меч», то есть «броад сворд» понимается, в первую очередь, палаш - оружие с прямым клинком и односторонней заточкой. Палаш тяжелее шпаги и рапиры. Он считался менее аристократическим оружием. Во всяком случае, в Англии, где он часто употреблялся в паре с баклером... Пехотинец же, работая палашом, выполнял мощные удары в вертикальной плоскости из подвешенного положения оружия, слегка разворачиваясь или отстраняя корпус». [4, с. 259-260].
В Англии встречался и такой стиль фехтования, как «Sw-ord and Dagger», когда в паре использовались меч (sword) и дага - короткое клинковое оружие, имеющее прямой клинок с двусторонней заточкой и заканчивающееся острием (dagger).
В Средние века в английских городах регулярно устраивались соревнования по фехтованию на мечах - «sword play». В тот период в Англии существовали так называемые «городские школы фехтования», где молодежь постигала «искусство фехтования мечом» («swordsmanship») и другими видами оружия. Нередко такие школы приобретали криминальный оттенок: «Восточную часть лондонского рынка Смитфилд называли Раффиан Холл (буквально «зал негодяев»). По ночам там собирались молодые люди и упражнялись в умении обращаться с мечом и щитом. Выпускники подобных городских школ неоднократно использовались в качестве наемных убийц. Все это вызывало у населения отвращение к таким школам» [131, с. 114].
Как бы там ни было, начиная с XII века обучение фехтованию у опытных учителей в разнообразных «обществах» и «школах» получило большое распространение и на протяжении последующих столетий постоянно совершенствовалось. Следует также отметить, что в фехтовальных школах и братствах значительное внимание, помимо самого фехтования, уделялось ритуалам. По своему устройству они напоминали «цеховые братства», имели внутреннюю иерархию и своего духовного покровителя, в роли которого обычно выступал какой-нибудь святой либо легендарный воин.
В 1540 году король Англии Генрих VIII основал специальное общество «мастеров фехтования». Королевским указом этим мастерам было предоставлено право основывать специальные школы, в которых они могли обучать своих учеников «Noble Science of Defence)) («sword-play») - «благородной науке защиты (фехтования)». Каждый, кто хотел получить признание как мастер фехтования и стать членом этого привилегированного общества, должен был выдержать экзамен, продемонстрировав умение обращаться с различными видами оружия.
В XVII веке в Англии широкое распространение получили состязания по фехтованию. В дневнике Сэмюэла Пеписа рассказывается об устройстве состязаний по фехтованию 1 июня 1663 г. «Состязания проходили в театре, оба участника - Матеус и Вествикерт, представители низшего сословия - демонстрировали умение обращаться с восемью видами оружия, при этом, оружием они фехтовали три круга. По свидетельству автора, соревнование было жестоким: один из фехтовальщиков получил тяжелые ранения в голову и в ноги, он истекал кровью. Зрители восторженно приветствовали фехтовальщиков и после каждого круга бросали на сцену деньги». [131, с. 116]
В официальных документах и литературе XVII-XVIII вв. фехтовальщиков все еще называли «мастерами благородной науки обороны». Однако, по сравнению с предыдущими веками суть фехтования к тому времени уже изменилась: «В действительности это уже не были искусные мастера фехтования, древнее искусство владения оружием утратилось. В публичных поединках, которые проводились в Англии в XVII и начале XVIII веков, демонстрировались простые приемы. Из всех видов оружия предпочтение отдавалось мечу, принятому в английской провинции, а также в армии. Звание мастеров благородной науки об обороне употреблялось в целях рекламы, для привлечения зрителей». [131, с. 162]
Тем не менее, до середины XVIII века выступления фехтовальщиков пользовались огромной популярностью: «Фехтовальщики получали за участие в поединках определенную плату. В английском языке есть специальное название этого вида соревнований - «prize-fights» - «борьба за призы». Деньги собирали из сумм, полученных от продажи входных билетов. Порядок был такой: один из участников поединка предлагал сопернику принять вызов за определенное денежное вознаграждение. Устанавливалась сумма, которую после поединка делили между победителями и побежденным в соотношении 2:1. Кроме того, лучшие из фехтовальщиков получали деньги от зрителей прямо в ходе поединка. Участники состязательных поединков старались разнообразить программу выступлений. Тогда стали состязаться не двое фехтовальщиков, а несколько пар - на разных видах оружия. Фехтовали и на палках, иногда в программу состязаний включались поединки женских и смешанных пар». [131, с. 162]
Но с конца XVIII века состязания по фехтованию на «помостах» пришли в упадок. Историк спорта Л. Кун отметил: «Пытаясь предотвратить несчастные случаи и скандалы, организаторы состязаний со временем перестали допускать на ринг людей, вооруженных палками, оружием или какими-либо другими приспособлениями». [100, с. 144]
Фехтование осталось достоянием аристократических кругов, да и то на сравнительно небольшое время. В этой среде приобрели широкую популярность дуэли с применением наиболее популярного в то или иное время оружия. Так, в XVIII веке дуэль чаще всего происходила на рапирах, а в начале XIX века - на пистолетах. Кроме того, с конца XVIII века стала все шире практиковаться дуэль без оружия - на кулаках. Херберт Шеффлер в своей книге «Англия - страна спорта» приводит пример, когда один французский аристократ, посетивший Лондон, во время ссоры выхватил кинжал, что вызвало возмущение среди присутствовавших горожан. У него отняли кинжал и принудили выяснять отношения со своим противником посредством борьбы или бокса.