Безжизненной голой пустыней может показаться тундра тому, кто впервые увидит ее зимой — укутанную снегами, будто навеки уснувшую во тьме полярной ночи. Но это не так.
Подходит к концу долгая полярная зима. На горизонте появляется солнце: сначала только покажется ненадолго и скроется, затем задерживается все дольше и дольше и наконец остается на небосклоне до конца прохладного северного лета.
И как только пригреют первые солнечные лучи — все вокруг чудесно преобразится. Веселые ручьи зажурчат там, где еще вчера стыли ледяные потоки. В прибрежных льдах появятся трещины и разводья. Земля сбросит зимнее оцепененье — тундру просто не узнать! Еще лежит в распадках снег, еще плавают в талой воде кочки над вечной мерзлотой, а уже торопятся заявить о себе: «Живы мы!» — первенцы полярной весны. Все спешит жить. Зацветают только что освободившиеся от снежного плена верхние веточки арктической ивы, хотя нижние еще скованы холодом. Загораются там и тут крошечными огоньками цветки камнеломки — малиновые, желтые, белые, коричнево-красные. Раскрываются снежно-белые с яркой желтой сердцевинкой крупные цветки куропаточьей травы — дриады. Всего несколько солнечных дней — и словно разноцветными фонариками вспыхнула вся тундра. За первыми зелеными храбрецами оживают десятки других растений. Подготовившиеся еще с прошлой осени цветочные почки быстро набухают, превращаются в бутоны, развертывают лепестки. Теперь по красоте тундра вполне может соперничать с альпийскими горными лугами: желтые полярные маки, голубые незабудки, белые звездочки дриад и ясколок, крупные цветки синюхи — все сливается в дивный красочный узор.
Нелегка жизнь у растений в высоких широтах, где скудная почва прогревается лишь на небольшую глубину, где в любой момент, даже в пору цветения, возможны заморозки или снегопады. Как укрепиться в тоненьком слое земли над вечной мерзлотой? Как успеть выпестовать и отправить в жизнь свои семена? У обитателей Заполярья для этого множество самых разнообразных «изобретений».
Самая главная «хитрость» — как можно теснее прижаться к земле, врасти в нее так крепко, чтоб никакой ветер был нестрашен. Корни травянистых растений образуют целые букеты, а стебли — подушечки и дернины. А деревья — есть здесь и деревья, только карликовые — пробираются в тундру ползком, стелются по земле, прикрепляясь к ней придаточными корнями. Так и живут, спрятавшись среди мхов и лишайников, не поднимая головы. Наравне с карликовыми березками и полярными ивами чувствуют себя здесь ягодные кустарнички — брусника, черника, голубика, клюква, водяника. Даже грибы, всем хорошо известные подберезовики и подосиновики, в обычном лесу ютящиеся у подножья древесных стволов, в тундре поднимают свои крепкие шляпки над «кронами» деревьев. А хозяевами в тундре — мхи и лишайники, неприметные и очень выносливые, ко всему привычные растения. Они могут расти где угодно. Особенно неприхотливы лишайники.
В теплых краях и на севере, в лесу и в полярной пустыне — всюду встречаются эти удивительные содружества низших грибов и водорослей. Солнце, вода и минеральные соли — вот и все, что им нужно для жизни. Солнца и воды в Арктике достаточно, а минеральные соли лишайники умеют добывать из любых, казалось бы вовсе непригодных для жизни веществ. Растворяя поверхность под собой так называемыми лишайниковыми кислотами, крошечные существа строят самих себя. Вокруг собираются пылинки, разный мусор — образуется миниатюрный «огородик» с кропотливо собранной почвой. Отмирающие части тела лишайника удобряют его органическими веществами — так идет процесс образования почвы. Медленно и трудно. И как только лишайники выполнят свою роль, их вытесняют более высокоорганизованные растения — травы, кустарники и деревья. Так происходит везде, но только не в тундре. Тут у лишайников соперников мало из-за сурового климата. Огромные пространства здесь занимает лишайниково-моховая тундра. Особенно много ягеля — оленьего мха, который на самом деле не мох, а лишайник, по-латыни — «кладония». Это основной корм северных оленей.
Мхам и лишайникам холода не страшны. А у цветковых растений к зябкой погоде есть свои приспособления. Многие из них ухитряются сохранить свои листья зелеными и живыми несмотря на летние заморозки. Вероника седая и полынь холодная сберегают тепло под серебристой шубкой из густых волосков, окутывающей листья; серо-зеленая осока прячет нежную живую ткань под жесткой верхней кожицей. Густая пушистая оболочка и кожистая поверхность листьев — это защитная одежда на случай морозов и засух.
На недостаток света обитатели тундры не могут пожаловаться — ведь летом солнце светит круглые сутки, как бы наверстывая упущенное за зиму время. Но тепла маловато и в летний солнечный день, даже если небо не затянуто хмурыми облаками. Чтобы компенсировать его недостаток, снова приходится пускаться на ухищрения. У некоторых арктических растений, например у куропаточьей травы, лепестки образуют параболу. Благодаря такой форме цветки собирают солнечные лучи к центру, туда, где расположены пестик и тычинки. В глубине цветка воздух прогревается на несколько градусов больше, чем снаружи. В таком парничке лучше и быстрее протекают жизненные процессы. И насекомые слетаются сюда погреться, заодно опыляя цветки. Такими же приемами пользуются арктические маки и лютики: их глянцевые, как зеркала, вогнутые лепестки тоже концентрируют солнечные лучи к центру цветка.
Быстротечно северное лето. Пролетело, и вот уже заморозки разукрасили золотисто-багряными и коричневыми тонами листву полярных ив и берез, стерли яркие краски цветов. Тундра застывает в ожидании зимы. И в то же время готовится к следующему лету, столь же быстротечному и нежаркому. В зимующих почках, в корневищах откладываются запасы питания. С зелеными листьями уходят под снег многие травы, чтобы весной как можно быстрее возобновить рост. Преобладающее большинство местных растений — вечнозеленые многолетники.
Бесконечно многообразие приспособлений, удивительны сила, жизнестойкость и цепкость природы! Только благодаря этому местным обитателям удается сохранить жизнь в этих трудных неласковых широтах. К суровым, бескомпромиссным условиям Крайнего Севера они применились давно и тонко. Удивительно тонко! И все-таки жизнь здесь держится на грани, на острие ножа: северные растения и многие животные существуют на пределе своих возможностей. И равновесие, которое веками и тысячелетиями устанавливалось между природной средой и живыми организмами, — зыбко, ненадежно. Это похоже на горную осыпь — пока не трогают, все спокойно. Но стоит неосторожно ступить, даже резко нарушить тишину — и уже невозможно предугадать последствия.
Даже след проехавшего летом трактора или вездехода оставляет в тундре на десятилетия незаживающий шрам. Гусеницы сдирают с грунта дернину, в колеях быстро протаивает мерзлота, в них зарождаются и отсюда растут овраги. С этого начинается разрушение почвы — так на месте цветущей тундры, оленьих пастбищ образуется безжизненная пустыня. Вновь возродиться она едва ли сможет даже через столетье.
Шахты, заводы, поселки, дороги — все это территории, отнятые у тундры. Но губительное воздействие на природу этим не ограничивается. Самое страшное — это загрязняющие вещества, которые образуются в результате хозяйственной деятельности. Их выделяют и промышленные предприятия, и транспорт, и котельные, отапливающие жилые дома. Загрязняющие вещества не остаются на месте, воздушные течения разносят их на большие расстояния. А обитатели тундры, особенно лишайники, необычайно чувствительны к их воздействию. Оказалось, что эти неприхотливые растения их просто не выносят. Даже в минимальных количествах, на которое не реагируют ни обычные травы и деревья, ни звери и птицы, ни люди — ни одно живое существо. Как самые чуткие приборы, указывают лишайники на малейшее загрязнение воздуха, воды или почвы. Если их много в лесу, в тундре, в парке, значит, все в порядке, воздух наверняка чист и целебен, можно дышать полной грудью. Если же они стали исчезать с привычных мест обитания — насторожитесь! В атмосфере витают невидимые яды.
В тундре загрязняющие вещества накапливаются, не промываются талыми водами — ведь на вечной мерзлоте летом оттаивает лишь тонкий верхний слой почвы. К тому же низкие температуры тормозят разрушение вредных соединений, все биохимические процессы протекают здесь гораздо медленней.
И появляются участки голой земли-в тех местах, где загрязнение особенно велико. Один, другой, третий. Словно прорехи в сплошном зеленом ковре, укрывающем тундру. Не важно, что явилось причиной: пролитый ли по небрежности бензин или дизельное топливо, скопившиеся ли отходы какого-нибудь завода. Теперь здесь долгие годы не вырастет ни цветок, ни травинка. Не появится даже крохотное пятнышко лишайника. А если раны станут увеличиваться и сольются одна с другой, тогда может погибнуть и вся тундра. Исчезнуть как природное сообщество. И восстановить ее будет невозможно, на месте тундры ляжет бесплодная арктическая пустыня.
Может быть, не стоит из-за этого тревожиться? Не все ли равно, где добывать полезные ископаемые — в тундре или в полярной пустыне?
В том-то и дело, что северная тундра необходима и незаменима, как и все в природе. Без нее не обойтись не только тем, кто живет и работает в высоких широтах. Она нужна всем нам.
Северный фланг планеты — эти необозримые просторы первозданной природы — издавна служил противовесом загрязнениям среды в более южных районах. Он играл и сейчас продолжает играть огромную роль в очищении всей атмосферы планеты. Потоки загрязненного воздуха, проходя над этим своеобразным естественным фильтром, полностью очищаются. Здесь они отдают всякие вредные вещества и углекислый газ, здесь они насыщаются кислородом. Процесс этот непрерывен. А главные участники в нем — невзрачные и неприхотливые северные растения. Ведь только растения способны поглощать углекислый газ и вырабатывать кислород.
Что станет с атмосферой планеты, если погибнет северная тундра?